По идее, время наступало более-менее спокойное, вот только бабка Лонгботтома… Но разговаривать с такими людьми товарищ капитан, разумеется, умела, поэтому «мадаму», как выразился Сашка, ожидали сюрпризы.

Сюрпризы подоспели аккурат к марту. Сашка получил письмо от отца невесты, поэтому увлек семейство в класс, чтобы пообщаться. С улыбкой посмотрев на уже не расцеплявшихся Гермиону и Гарри, погладив Луну, товарищ прапорщик усмехнулся, достав пергамент. Усмешка была грустной, поэтому Вера Митрофановна приготовилась успокаивать детей. О чем Сашка писал Ксено, девочка, разумеется, знала, поэтому пересела поближе к Гарри.

— Гарри, — заговорил Вронский. — Ты наш брат, член нашей семьи. Поэтому мы не можем от тебя что-то скрывать, — зеленоглазый мальчик насторожился, а почувствовавшая неладное Гермиона прижала его к себе покрепче. — По идее, у тебя есть крестный — Сириус Блэк. По той же идее, он находится в Азкабане по ложному обвинению.

— Рон, если вы меня не прогоните… — начал говорить Гарри, огребя сразу два подзатыльника от сидящих по обе стороны от него девочек. Слова были не нужны, он сам все понял и заулыбался.

— Я продолжу, — хмыкнул Сашка. — Так вот, нам удалось выяснить, что Сириус Блэк твоим крестным не является. Несмотря на это, он погиб, защищая твоих маму и папу от Волдеморта и его слуг. Кому и зачем понадобилось объявлять его заключенным — будут разбираться. Мы посчитали, что ты это должен знать.

— Спасибо, Рон, — Гарри оценил то, что для него сделали и делают родные, близкие люди. Мальчик уже давно принимал Уизли, как родных, чувствуя себя членом семьи.

— Летом у тебя помолвка с Гермионой, — хмыкнул Сашка, радуясь оттого, что событий, описанных в книге, не будет. — Ее родители уже не возражают, мы, естественно, тоже. Гермиона знает, что это означает?

— Навсегда вместе… — прошептала девочка, для которой за прошедшее время мальчик с удивительными зелеными глазами стал почти смыслом жизни.

— Не только, — Вера решила объяснить подробнее. Повторение, так сказать, мать учения. — Вы сможете чувствовать друг друга, а ваша симпатия будет усиливаться. Это значит, что даже если сейчас любви еще нет, то она будет, это, во-первых. Во-вторых, на вас не будут действовать некоторые зелья, а от остальных возможна тошнота и рвота. Это значит, что?

— При возникновении симптомов доложить командиру! — бодро ответил улыбающийся мальчишка, заслужив одобрительный Сашкин кивок. — Кстати, а что с Невиллом?

— Летом будем разбираться, — с улыбкой ответила Вера Митрофановна, не зная еще, что через несколько дней мадам Лонгботтом предпримет «наезд». Вот только старая женщина, то есть — пожилая «ледь», совершенно не на тех напала, и это ей еще предстояло узнать.

* * *

Недовольная видом стоящего в строю внука, Августа Лонгботтом попыталась открыть рот и была проигнорирована, после чего пожилую даму увел аврор Джиннингс, увидевший, что еще немного — и будут жертвы, при этом, учитывая тренировки бойцов, еще неизвестно, кто падет жертвой. Именно поэтому Августа была препровождена в кабинет декана, куда вскоре вызвали и Сашку с Верой Митрофановной.

— Да как вы смеете! — бушевала мадам Лонгботтом под изучающим взглядом младших Уизли. — Какие-то предатели крови! Шваль! Отбросы! — женщина явно потеряла связь с реальностью, поэтому, показав Сашке не вмешиваться, Вера Митрофановна медленно пошла на женщину. — Я вас засажу! Вы будете помои жрать!

— Ты, бабка, меня на понял не бери,[29] — доставая ножи, проговорила товарищ капитан, следя за тем, чтобы интонации были именно дворовые. — Я сама кого угодно на понял возьму, это доступно, или на фене повторить? Ты оскорбила меня, моего брата, нашу мать. Ты вообще думаешь, что делаешь? — Вера прыгнула к женщине, а та застыла, увидев довольно неприятно выглядевшие ножи. — Декан, — продолжила девочка абсолютно спокойным тоном, — вы бы ее проверили, что ли. Вдруг она под заклятьем каким?

— Да я! — за палочкой Августа тем не менее не полезла, движущиеся прямо перед носом ножи блокировали любую волю к сопротивлению. — Я тебя… Я… — женщина упала от чар аврора Дженнингса.

— Как вы догадались, мисс Уизли? — поинтересовался бравый аврор.

— Она пожилая леди со строгим воспитанием, — объяснила Вера Митрофановна, пряча ножи. — И так выражаться при детях не будет. Да и как старому следователю ей подобный порядок, как у нас на факультете, должен, скорее, нравиться. Итак?

— Это не Августа Лонгботтом, — категорично ответил декан факультета, отпустив затем их двоих. Вера старалась не выпускать Невилла из виду, даже попросила своих девчонок присмотреть, что-то товарища капитана беспокоило. Новости, как и ожидалось, они все-таки получили. Правда, получили со стороны и кружным путем.

Узнавший, что именно Джинни раскрыла того, кто изображал бабушку, Невилл сначала начал избегать девочку. Каких-то «тараканов» ему «бабушка» все-таки в голове развела. А вот Вера Митрофановна внезапно увидела, что штамп на заднице полностью исчез. Информация была подтверждена и Сашкой, вот причины этого молодые люди не понимали. Вроде бы ничем особенным не занимались — ходили на уроки, строили факультет, разговаривали по душам с теми, кому это было нужно. Обычная командирская работа…

Информация, дошедшая до них с Сашкой, больше всего походила на «все узнаете в свое время», поэтому Вера решила не думать о несбыточном. Впереди были экзамены и летние каникулы, которые еще надо было правильно организовать — для Гарри и Гермионы, для Луны и Сашки… Вера Митрофановна порадовалась тому, что ее сердце пока свободно, хотя и понимала, что это ненадолго — о подростковых гормонах девочка помнила. Незадолго перед экзаменами ее накрыло. Несмотря на то, что Вера считала, что одиннадцать лет — это еще рано, но организм ее не спрашивал.

Порадовавшись своей предусмотрительности, девочка, обнаружившая причину чрезмерной раздражительности, облегченно вздохнула. Сначала ее, правда свернуло в сложную фигуру, более всего напоминавшую тор,[30] но потом она все-таки вздохнула. Когда выпила обезболивающее зелье. Менархе оказалось довольно-таки болезненным, что было не идеально, но вполне нормально, по мнению товарища капитана.

— Что с тобой, баб Вера? — обращение показало, что Сашка за нее сильно беспокоится, при этом не особенно задумываясь.

— Сашка, ну что может быть у девочки в пубертате? — ехидно поинтересовалась девочка, наблюдая за тем, как на лице товарища прапорщика проступает понимание. — Вот именно оно.

— Отступать и окапываться? — деловито поинтересовался Вронский, знавший о процессе мало, зато о последствиях его для окружающих — достаточно.

— Нет, я тихая, — покачала головой Вера Митрофановна. — Боец! Твою вперехлест об забор! Ты куда полез⁈ — вызверилась она на третьекурсника, вознамерившегося вылезти в окно по неизвестной пока причине.

— Тихая… — согласился предпринявший тактическое отступление прапорщик. — Ну, я пошел, — произнес он и был таков.

Вера Митрофановна тяжело вздохнула. Подростковое тело налагало свои ограничения и нюансы. К счастью, на экзаменах их гоняли не сильно, больше для проформы, поэтому, видимо, все профессора уцелели. По крайней мере, Сашка думал, что именно поэтому. А настроение Веры скакало, как УАЗ за танками, поэтому девочку старались обходить стороной. Но все проходит, прошло и это…

* * *

Лето началось динамично. Отправка Гарри с Гермионой сразу после помолвки, когда ошалевшая от красоты ритуала девочка еще не пришла в себя, отчего у нее из рук падало все, кроме Гарри. Счастливый зеленоглазый мальчуган, с интересом разглядывающий появившуюся на кольце надпись: «Окольцован сей экземпляр…» с указанием даты, хватал все, что падало из рук Гермионы. Спустя два часа их наконец отправили.

— Такое ощущение, что здесь весь пантеон пьющий, — хмыкнула Вера Митрофановна, узнав про кольцо, а потом прицепилась к маме Молли с целью выяснить: что это было с Августой такое.

— Понимаешь, доченька, — вздохнула миссис Уизли, только чудом не убившая мужа в очередной раз. При этом муж почему-то все не становился бывшим, что младшую Уизли смущало. — Невилл, получается, сирота… То, что притопало в Хогвартс, оказалось его двоюродным дедом. А вот почему он так себя повел, никто до сих пор не знает.

— А куда делись родители? Оригинальная бабушка? Если оборотное, то она должна была быть жива? — Вера не очень понимала, почему мальчика назвали сиротой.

— Родители… Иногда так бывает, — попыталась осторожно объяснить женщина. — Люди сходят с ума… И ведут себя… Неправильно.

— Августа Лонгботтом