уже в самые первые недели работы. Это, конечно, звучит очень неаппетитно, но, на самом деле, это очень важно – не дать сливам засориться, и, поэтому, доставание пинцетом волос и прочих остатков приносит некоторое удовлетворение и даже оказывает, в некотором роде, психотерапевтический эффект. Я приходила в состояние нирваны после того, как вычищала до блеска металлические раковины в прозекторской. Когда же Джейсон достал из шкафчика нитки, ножницы и скальпель, я сразу поняла, что мне предстоит нечто совершенно иное, и даже догадалась, что именно. У нас было разрешение от родственников умершего на удаление кардиостимулятора из тела, а я несколько раз видела, как Джейсон это делал. Теперь наступила моя очередь.

В левой стороне груди я руками нащупала прибор и смогла определить его контур. Обычно эти устройства легко обнаружить, ощупывая кожу грудной клетки, но у тучных покойников их найти нелегко, потому что кардиостимуляторы малы, имеют обтекаемую конфигурацию и легко теряются среди подкожного жира. Кардиостимуляторы помогают поддерживать нормальный ритм работы сердца при аритмиях (то есть при его нарушениях) посылая сердцу электрические разряды с определенной частотой – не слишком большой, не слишком маленькой. Такая частота вполне удовлетворила бы Златовласку. Кардиостимуляторы находятся под кожей годами, и, поэтому не должны беспокоить пациента.

Я уже занесла руку со скальпелем над плоской поверхностью прибора, когда Джейсон вдруг сказал: «Ты уверена, что это не дефибриллятор?»

Дефибриллятор своими размерами превосходит кардиостимулятор, но у меня не было опыта, и я не смогла бы различить эти два устройства на ощупь. Дефибрилляторы имплантируют людям, склонным к остановкам сердца, вызываемым его фибрилляцией. В случае такой остановки прибор дает высоковольтный разряд, который возвращает сердце к жизни. Этот прибор нельзя извлекать, как обычный кардиостимулятор. Если ничего не подозревающий техник перережет провода устройства металлическими ножницами, то прибор разрядится, и лаборанта очень сильно ударит током. Этот разряд может даже убить. В случае обнаружения портативного дефибриллятора надо звонить в клинику интервенционной кардиологии и вызывать кардиофизиолога, который приезжает со специальным прибором, который выключает дефибриллятор, а затем контролирует его состояние, чтобы убедиться, что он инактивирован. После этого устройство можно извлекать, как извлекают обычный кардиостимулятор, без всякого риска. Правда, разрез в этом случае бывает больше.

– Я уверен, что это всего-навсего, кардиостимулятор, зайка, но даже, если это дефибриллятор, то ничего страшного – ведь на тебе резиновые тапочки! – Джейсон лукаво мне подмигивает.

В этот раз я, правда, почти не нервничала, несмотря на то, что это был мой первый разрез. Дело в том, что он был совсем маленьким – не больше двух дюймов. Я понимала, что с этим-то я справлюсь. К тому же человек, лежавший передо мной, не был живым. Хотя для тех, кто работает в морге, покойники являются людьми в полном смысле этого слова, я все же подсознательно ощущаю разницу между живыми и мертвыми. Позже, когда я сделала свой первый полноценный разрез кожи умершего дантиста, я испытывала фантомную боль, чувствуя, как страдает этот человек от своих пролежней. Однако со временем я приобрела иммунитет к таким чувствам. Я осознала, что лежащий на прозекторском столе человек не способен чувствовать боль от разреза, и что мне надо просто делать свою работу.

Я легко сделала короткий разрез непосредственно над плоской поверхностью кардиостимулятора. Потом я ухватила его большим и указательным пальцами и сильно сжала. Из раны выпирал желтый подкожный жир, под которым угадывалась блестящая металлическая поверхность прибора. Было такое впечатление, что ядро конского каштана выныривает из своей мягкой оболочки. За стимулятором потянулись провода, и я перерезала их ножницами. Я почистила прибор дезинфицирующим средством (нашим верным биогардом) и положила его в пластиковый мешок с этикеткой. Кардиостимуляторы у нас один раз в несколько недель забирала католическая кардиологическая лаборатория. Сделав все это, я зашила разрез – я уже практиковалась в зашивании один раз, когда кардиостимулятор извлекал Джейсон – и шов получился едва заметным. Я заклеила разрез пластырем, и теперь труп можно было снова укладывать в мешок.

– Отлично сработано, зайка! – воскликнул Джейсон, поставил галочку в поле журнала практики и расписался. Это был еще шаг к получению заветного сертификата техника морга.

Взрывы в крематориях стали довольно частым явлением до того, как изъятие кардиостимуляторов из трупов стало рутинной практикой. Первый такой случай произошел в Великобритании в 1976 году. В 2002 году «Журнал королевского медицинского общества» опубликовал данные, согласно которым почти в половине британских крематориев происходили подобные взрывы, которые приводили к повреждению имущества и травмам персонала. Одним из недавних случаев был взрыв в крематории Гренобля во Франции, когда взорвался кардиостимулятор в трупе одного пенсионера. Взрыв был эквивалентен по мощности взрыву двух граммов тринитротолуола и причинил ущерб на 40 тысяч фунтов стерлингов. Вдова, которая не проинформировала крематорий о наличии в трупе кардиостимулятора, и лечащий врач умершего (который не удосужился проверить наличие прибора) были привлечены к суду и приговорены к возмещению материального ущерба.

Помимо кардиостимуляторов и дефибрилляторов существуют и другие имплантируемые устройства и приспособления, которые необходимо выявлять при исследовании трупа и иногда удалять, если труп предполагают кремировать. По этой причине мы всегда тщательно осматриваем труп и внимательно читаем сопроводительные документы. При коротком наружном осмотре сразу бросаются в глаза импланты молочных желез, особенно у пожилых женщин. Эти импланты вызывающе торчат, словно бросая вызов силе тяжести, когда все остальные части тела оседают и распластываются по лоткам. Мало того, эти импланты на покойницах видны лучше, чем на живых, потому что в холодильнике силиконовые протезы твердеют и торчат на груди, словно два полицейских шлема. Правда, при кремации силиконовые импланты проблем не создают. Силикон в огне превращается в липкую массу, а затем сгорает.

Не так безобидны новые гвозди для остеосинтеза, то есть для лечения переломов длинных трубчатых костей – таких, как плечевая, большеберцовая или бедренная. Эти металлические, напоминающие удлиненные баллоны, конструкции вводят в костномозговой канал сломанной кости, сопоставляют отломки, а потом накачивают в гвоздь под давлением физиологический раствор. Баллон раздувается и прочно фиксирует кость. В 2006 году была опубликована статья, в которой описывались последствия кремации семидесятидевятилетнего покойника с таким гвоздем в плече:

«Один из сотрудников крематория наблюдал за работой печи через прозрачное окно, когда взорвался гроб. Этот взрыв услышали все сотрудники крематория – настолько мощным оказался этот взрыв. Печь была сильно повреждена, не говоря о потрясении, которое испытал персонал. Выяснилось, что причиной взрыва стал плечевой гвоздь».

Так как гидравлический фиксирующий гвоздь заполнен солевым физиологическим раствором, жар печи приводит к вскипанию раствора и его превращению