Онлайн
библиотека книг
Книги онлайн » Историческая проза » Наливайко - Иван Леонтьевич Ле

Шрифт:

-
+

Закладка:

Сделать
1 ... 13 14 15 16 17 18 19 20 21 ... 111
Перейти на страницу:
можно было бы поверить, если бы он стал хвалить «Побежденный Иерусалим», но не вам. Вы человек молодой и… словом, молодой, а в «Иерусалиме освобожденном» тоже ключом бьет молодая жизнь, которой и следа не стало в «Побежденном».

Этот ход пани Ульяны спас и сотника. Он внимательно выслушал Лашку, вспомнил последний спор в гостях у Тарновских и невольно закрыл глаза. В эту минуту вспомнилось много такого, за что сотник себя никогда не хвалил.

— Я, любезная пани, латыни не понимаю и обеих поэм не читал, а только слышал о них — и то впервые из уст уважаемой графини. Но так думаю и сейчас.

— Как же так? Ни трагичной жертвы Клоринды, ни пылкой любви Танкреда в «Побежденном» ведь не осталось. Какое оправдание поэту в этой печали и херувимских размышлениях? И жить не захочешь..

— Вот это, может быть, и нужно было поэту: показать действительную жизнь «побежденной» людскими пороками и прежде всего худшим из них — властолюбием. Писать «Иерусалим освобожденный», когда он на самом деле в неволе! Да кто поверит этому? Написал бы Тассо поэму про то, что в воеводствах Острожских — божий рай, что крестьян не истязают, хребтину не взимают, не заставляют людей всю жизнь отрабатывать какие-то провинности, — так кто же поверил бы такой поэме и стал бы уважать поэта? И Клоринды, да и Танкреды будут выдуманные, а настоящих я встречал под кнутом воеводских дозорцев.

— Ой, как вы страшно говорите!

— Поэма, дорогая пани Ульяна, с названием, скажем, «Невольники киевского магната» более правдоподобно зазвучала бы и, поверьте мне, скорее дошла бы до сердца народа. Народ правду любит…

— Вон вы про что…

— Известно, я говорю всякий вздор, но это потому, что на поэзии не воспитывался. Мне в седле казачьем писали грамоту, а в долю дали — службу у князя.

— Не так уже трудно разбираться в поэзии, пан сотник, да это вы показали в приятной беседе. Но, так думая, можно прийти к выводу, что и Косинский…

— О Косинском я сделал вывод из настроений посполитого люда, из дел самого Косинского.

Поздний обед у пани Оборской превратился в политическую беседу. Наливайко уже не мог сдержаться и всю свою злость вылил на Косинского. Обед затянулся до самой полночи.

Сообщили, что сотника ищут гонцы от князя Януша. Хозяйка велела впустить гонца, и еще в дверях Наливайко узнал Романа из Красилова. В памяти возникла встреча у ворот Константинова с Радзивиллом.

— К вам, пан сотник! — обратился гусар к Наливайко. — Едва — нашли. Соседние крестьяне указали.

— А что за дело ко мне, пан Роман?

— Его мощь князь приказывает немедленно вернуться в замок.

— Князь один? — спросил Наливайко, не скрывая своих опасений.

— У него вельможный пан Радзивилл, пан сотник.

Прощаясь с хозяйкой и с панной Лашкою, Наливайко раздумывал, стоит ли ему ехать в Константинов или повернуть к Острогу, посоветоваться с братом Демьяном, открыться старому князю и попросить защиты. Или… может быть, пойти в Пятку и…

— Э-эх, Косинский! — вслух воскликнул он и повел гонцов-гусаров прямо через снежные поля на дорогу в Константинов.

На рассвете Наливайко с тремя гусарами был в замке. Оба князя ждали сотника в той же комнате. Сотник еще раз, уже в сенях спросил себя, следует ли ему являться на глаза князьям, и все-таки решился. Перед самыми дверьми его хотел обогнать запыхавшийся хорунжий из войск черкасского старосты, но Наливайко загородил проход и первым вошел в комнату.

Януш Острожский вскочил из-за стола, весь пылая гневом.

«Значит, правильно предполагал», — мелькнула у сотника мысль.

— Звали, ваша мощь?

— Звал, пан сотник.

Сзади вбежал хорунжий и, не дожидаясь вопросов; воскликнул:

— Пан князь! От Вишневецкого…

— Косинский схвачен?

— Нет, ваша мощь, приказано передать, что наши гибнут.

— Что?!

— Гибнут наши войска. Косинский вышел из Пятки, до полуночи шел бой, много наших полегло. Можем держаться только до вечера, а там…

Князь Януш схватился за голову. Затем обернулся к Радзивиллу, глазами молил совета. Радзивилл молчал, — известие было слишком неожиданным и страшным.

— Ваша мощь, — отозвался Наливайко, — позвольте мне с гусарами отправиться на помощь князю Вишневецкому. “

— Тебе?.. — Януш сгоряча хотел оборвать его, уничтожить. Но молнией вспыхнула мысль: единоверцы!

— Согласен! Немедленно выступить гусарскому полку на помощь Вишневецкому… И… пан сотник, у меня есть с вами разговор, но я забуду его, если вы приведете ко мне Косинского. Поняли?

— Понял. Косинского я приведу и…

— И…

— И разговор ваш со мной хочу выслушать. Вас наущает его мощь князь Радзивилл…

— У, пся крев!.. — пробормотал оскорбленный Радзивилл.

Наливайко спокойно отнесся к этому. Януш промолчал.

Тогда сотник поклонился и вышел.

11

Рождественские праздники в Пятке, после того как туда вошел Косинский со своим десятком тысяч людей, приняли характер всенародного, гульбища. Укрывшись в естественной крепости города, казаки позволили себе забыть, что они на войне — пошли колядовать. Пятка с момента своего основания не знала подобных рождественских праздников. Казачество смешалось с мещанством, женщины и девушки — с казаками и толпами ходили с вифлеемской звездою от двора ко двору. Колядка «Где мир погибает» стлалась над городом с обеда до ночи и до рассвета. Торговцы не успевали варить варенуху — ее пили, как воду, не разберешь, кто больше: казаки или мещане. Даже женщины соперничали с казаками за кружками водки. Таков закон колядки…

Косинский с Нечипором осматривали пяткинские укрепления. Высокие земляные валы в дубовых срубах, а за ними — глубокие, непролазные снега во рвах. На валах собраны все пушки и гаковницы. Большую часть пушек поставили у западных ворот, — это производило внушительное впечатление. С долины далеко видно было мощное вооружение осажденных, и Вишневецкий держал свою армию на расстоянии пушечного выстрела.

— Неужели князь Вишневецкий не шутя нас осадил и вступит в бой с казачьим запорожским войском? Не сам ли он столько раз говорил о независимом украинском государстве, хорунжих своих засылал в Сечь, делал набеги с казаками на крымские степи?.

— Вишневецкий, пан гетман, пойдет на все, если это будет сулить ему выгоду. Я знаю его давно. Неплохой воин, честный в боях, но за славу и власть предаст отца родного. С того времени, как Вишневецкие получили княжеское звание от короны польской, они не так уже жаждут украинского государства. К тому же он не в ладу с казаками еще с того случая в Чигирине, помните, когда Лобода назвал Вишневецкого не князем, а старостою… Вишневецкий теперь от Сигизмунда персональные универсалы получает, на Днепре королевские крепости строит.

— Это ничего не

1 ... 13 14 15 16 17 18 19 20 21 ... 111
Перейти на страницу:

Еще книги автора «Иван Леонтьевич Ле»: