Шрифт:
Закладка:
«И вы тут! И мы тут!» — шарахаясь с дороги, кричит стая воробьёв.
«Буль-буль-буль! Тра-ля-ля!» — сбегая с пригорка, захлёбываясь, поёт весенний ручей.
Как могло быть хорошо, если б не было войны, если б на сердце не давил тяжёлый камень… Боль за родную землю, за близких, за всех, кто, может быть, сейчас, вот в эту минуту, истекая кровью, лежит на этой влажной земле и пересохшим ртом тянется к весеннему ручью…
Но на место раненого бойца встают сотни и тысячи бойцов, могучей силой гонят они врагов по взрытому полю, топят в болотах, настигают огнём. Нет пощады врагу! Не будет он глядеть в наше синее-синее небо, могилой станет ему наша земля!
* * *
— Ребята, у кого планшет?
Саша Булгаков ориентирует планшет и обозначает булавкой точку. Ребята собираются кучкой за его плечами, нетерпеливо подсказывают:
— Наводи визирную линейку на веху!
— Да я сам знаю! — отбивается от непрошенных советчиков Саша.
— Славные ребята! Просто жалко мне расставаться с ними! — улыбаясь, говорит Анатолию Александровичу Костя.
— Когда уезжаете? — тихо спрашивает тот, глядя, как ребята старательно отмеривают шагами расстояние до поворота.
— Скоро, — чуть слышно отвечает Костя.
Взрослые думают, что если дети не слышат их, то и не догадываются, о чём идёт разговор. Но взрослые часто ошибаются.
Участок дороги нанесён на план. Теперь можно ещё нанести на план группу деревьев, но ребята стоят, сбившись в кучку, и не двигаются с места.
— Костя скоро уезжает! — взволнованно шепчет товарищам Васёк.
— Откуда ты знаешь? Разве он говорил? — встревоженно спрашивает Петя, оглядываясь на Костю.
— Нет, он не говорил, но я знаю.
— И я знаю. Он последнее время проверяет всё, что мы учили. А сегодня нечаянно сказал: «Пройдёмся хоть по солнышку вместе…» — грустно добавляет Сева.
— А я по лицу всё вижу, мне и говорить не надо, — вздыхает Нюра.
— Молчите только, пусть сам скажет, — предостерегает товарищей Одинцов.
— Эй, эй! Где вы там застряли? — весело окликает ребят Костя.
— Идите-ка сюда, молодые люди! — зовёт Анатолий Александрович. Он стоит около большой берёзы и, наклонившись, разглядывает что-то на её стволе.
Ребята бросаются на зов.
— Посмотрите-ка, у берёзы уже началось сокодвижение. Вот тут какой-то любитель уже провертел дырочку в стволе и лакомился берёзовым соком. Жаль дерево. Это весенние слёзы, так называемый плач растений. В этом соке, кроме воды и минеральных солей, есть ещё сахар.
Ребята поочерёдно прикладывают губы к берёзовому стволу. Мазин, крякнув, пьёт долго, не отрываясь.
— Я давно любитель этого сока, — говорит он, обтирая ладонью губы.
Маленькая экскурсия выходит на поле. Всходы озимых стелются по земле ярко-зелёным бархатом.
Анатолий Александрович, низко склонясь над зелёными всходами, осторожно приподнимает с земли тонкие побеги…
К обеду ребята возвращаются в город. Прощаясь, Костя протягивает каждому по очереди руку.
— Скоро я скажу вам один секрет, — говорит он, сияя голубыми, чуть выпуклыми глазами.
Эх, Костя, какой секрет можно уберечь от ребят! А ещё сам недавно был школьником!
Глава 18
КОСТЯ УХОДИТ
— На прошлом уроке мы писали «Историю Пети Ростова»… — Екатерина Алексеевна положила на стол пачку тетрадей.
Обычно каждое изложение читалось вслух и тут же сообща обсуждалось. Ребята приготовились слушать.
Екатерина Алексеевна с особенной любовью относилась к занятиям по родной литературе. Эти уроки были для неё отдыхом, а для ребят — большим удовольствием.
Когда дежурный, поглядев на часы, заявлял, что урок кончен, ребята начинали просить:
— Ещё немножко… хоть десять минуточек…
А сама Екатерина Алексеевна удивлялась:
— Разве уже кончен? Что-то очень скоро!
Время для уроков распределялось так. Сначала шёл трудный урок — арифметика. Ребята подолгу простаивали у доски, решая задачи и примеры.
Одолевая обыкновенные дроби, ребята честно трудились дома и в классе, но часто какая-нибудь задача ставила отвечающего в тупик. Екатерина Алексеевна нервничала, снова возвращалась к пройденному материалу. Об этих занятиях она сама с горечью говорила: «Арифметика у нас идёт так: шаг вперёд — два назад!»
Вторым уроком обыкновенно был русский язык. Разбор по частям речи давался ребятам легко, диктанты радовали учительницу. Но самым любимым уроком было литературное чтение. Екатерина Алексеевна читала ребятам отрывки из произведений великих русских писателей. Она пробуждала в них интерес к чтению, и ребята, с трудом доставая книги, зачитывались по ночам.
Изложения писались не часто, и разбор их всегда проходил очень оживлённо.
Екатерина Алексеевна только раскрыла первую тетрадь, как в дверь кто-то постучал и в комнату вошёл Костя.
— Простите, Екатерина Алексеевна! Не вовремя я к вам, но… — он развёл руками и поглядел на ребят, — так уж нескладно вышло. Пришёл со своими ребятишками проститься, сейчас уезжаю. Надо им напутственное слово сказать. Вы уж простите, пожалуйста!
Ребята вскочили с мест, растерянные, огорчённые. Костя вытащил из-за пазухи смятый учебник географии и засмеялся:
— Ну вот, всё утро эту книжку с собой таскаю. Хотел раньше забежать, да не удалось.
— Костя, когда ты уезжаешь? Костя, куда ты? — волновались ребята.
— Подождите, вопросы потом. Сначала деловая часть. — Он перелистал учебник. — Вот. Екатерина Алексеевна, прошу и вас принять участие. Программу пятого класса по географии мы не закончили. — Костя поднял указательный палец и посмотрел на ребят: — При большом желании ребята могут и сами закончить курс, в учебнике тут всё есть и очень ясно изложено. А если вы ещё немного им поможете, то они вполне справятся с оставшимся материалом.
— Понятно!
— Ну, а как остальные занятия? Как идёт история, арифметика, русский?
— История и русский язык меня не тревожат, а с арифметикой придётся, пожалуй, повозиться. Ну ничего, справимся! — бодро закончила Екатерина Алексеевна.
Костя взял обеими руками её руки и крепко пожал. Потом повернулся к ребятам:
— До свиданья, ребята! Уезжаю на фронт!
* * *
Под вечер этого дня маленький городок провожал на фронт своих комсомольцев.
В новом военном обмундировании, статные, ловкие, они шли по улицам, чётко отбивая шаг.
Светлые
