Шрифт:
Закладка:
И я так и не понимала: то, что я призналась, – это хорошо или все-таки плохо?
На следующий день у меня был последний зачет. У всей группы – еще и тридцатого, но по тому предмету мне выставили автоматом.
Сдав этот последний зачет, принеслась домой и принялась каждые десять минут смотреть на часы. Придет, не придет… Во сколько придет? Зачем придет? Наверное, вчера он, как и я, растерялся и не знал, что ответить. Теперь же подумал и что-то да скажет.
– Катя, – мама в очередной раз столкнулась со мной в коридоре, – ты чего такая взвинченная?
– В кино собираюсь.
– И так нервничаешь?
– Да это я после зачета никак не успокоюсь.
– Бедный ребенок, – вздохнула мама, – ну ничего, хоть на Новый год отдохнешь.
Я кивнула. Пусть думает, что бедный ребенок переучился. Но чтобы не отсвечивать и маму больше не тревожить, села в своей комнате готовиться к экзамену. После Нового года и начнется самое страшное – сессия. О том, что самое страшное для меня может начаться раньше – когда Андрей придет и скажет, что подумал и на мою любовь ему наплевать с высокой колокольни, – я старалась не думать.
Когда мне вдруг стукнули в окно, я холодным потом облилась. В окно четвертого этажа зимой могут постучать только в фильме ужасов. Про пожарную лестницу я вспомнила, когда уже вскочила и выглянула. С лестницы Андрей показал мне рукой – мол, выходи.
Я выругалась про себя. Ну что за человек, нормально в подъезд зайти, что ли, не может?
Когда выскочила во двор, он уже спустился и сразу сказал:
– Ты, Кать, извини, но я билеты купил на сказку.
– Сказку?
– Ну да. Фильм-сказка.
Я засмеялась.
– Ну так это здорово. Я вообще сказки люблю.
– А мультики?
– И мультики. Полнометражки.
– Например, какие?
И мы пошли в сторону кинотеатра, обсуждая детские мультфильмы. И это было странно, как будто я попала в какую-то иную реальность. Потому что в этой Андрей Громов не мог добраться до моего окна и повести меня в кино. Когда фильм закончился, я все-таки спросила:
– А почему ты не поднялся в мою квартиру нормальным способом?
Он пожал плечами:
– Ну мало ли, вдруг тебя родители со мной не пустили бы. Не стал рисковать. Поднялся, посмотрел, где ваша квартира, посчитал, где окна. Думал снежком кинуть, а тут лестница – повезло… И прямо к твоему окну, а не к кухне, например…
– Конечно… Зимой по пожарной лестнице – оно не так рискованно. Поскользнуться можно и шею свернуть, но это ерунда.
– У меня несворачиваемая, – сказал Андрей. – Я вообще бессмертный.
– Да? Точно, и худой, как тот персонаж… который бессмертный.
Я успевала что-то сказать, а потом уже думала: а вдруг я нудно разговариваю? Вдруг ему со мной не понравится? Мы и не общались так долго ни разу…
– Сама виновата, колбасы надо было больше приносить, – ответил Андрей.
Кажется, его совсем не заботило, каким он мне покажется. Ах, ну да, я же по умолчанию влюбленная по уши… А еще мне вдруг стало обидно, что Андрей просто шел рядом. Мог бы, допустим, обнять. Когда злился и психовал у магазина, так даже поцеловать ухитрился. А теперь – никаких попыток. Позвал в кино – и сводил в кино. После чего доставил домой, в целости и сохранности. И пригласил еще завтра погулять. Конечно, я согласилась. Хотя теперь не понимала, что и зачем он делает.
Он
Я ей поверил. Сразу. Хотя и сказал, что врет. Только с девятого – это было как-то уж очень долго. А еще я побоялся ответить «и я тебя люблю». Не знаю почему. Наверное, потому что не представлял – а что дальше. Это только в кино и книжках после признания полное счастье и взаимность… Но спокойно смотреть, как Катя опять уходит, я тоже не смог. Вот и пригласил в кино.
А сам вернулся к Водовозу. Будь он чуть меньше похож на тряпку, я бы возвращаться не стал – на удар ему в морду, оказывается, ушло много сил. Да и вообще на все. Я устал, раскашлялся, и, будь у него такое желание, он бы легко дал мне сдачи. Но Водовоз – это Водовоз. Когда я вернулся, он даже дверь еще не закрыл – сидел на кухне и держал у физиономии лед из холодильника. Увидев меня, напрягся.
Я сел напротив него.
– Рассказывай.
– О чем?
– Обо всем. С начала.
Рассказывать ему было нечего… Мой отец попросил за мной следить, Водовоз согласился. Потому что ему были нужны деньги. Это я как раз понимал: работать Витек не желает, а с Иркой встречаться – очень даже. Наверное, сейчас я должен был понять страдания Водовоза по Ирке и посочувствовать, потому что сам знаю, как это печально – вдруг зациклиться на девчонке, которая тебя послала. Но мне было его не жаль.
– И когда тебе в последний раз заплатили?
– Перед тем как я тебя из больницы забрал. А я что, ради великой идеи тебя лечить должен?
Я хмыкнул. Подумал и потребовал у Водовоза, чтобы он эти деньги отдал мне. В конце концов, он не справился. Он что-то там занудил о подарке Ирке на Новый год, но я на него так посмотрел, что Водовоз заткнулся. Пусть идет и зарабатывает на подарок другим способом, шпион нашелся.
– Ты и адрес мой сказал?
– Нет, адрес – нет. Честно, – поспешил уверить меня Водовоз.
Я забрал ноут и поехал домой, куда вовсе уже не собирался возвращаться. Но раз теперь все так изменилось… Мне надо было успокоиться и подумать, что теперь делать с Катей. И я никак не мог понять что. Мне начало казаться, что с ее девятого класса прошло столько времени, что она вот-вот меня разлюбит. Зачем я ей сдался? Если вспомнить наши встречи, я всегда говорил ей гадости. Ну, почти всегда. Да, она вернулась.