Молчу. Я слишком потрясена случившимся. Я так надеялась, что старый лорд упомянет в завещании о моей свободе, а теперь…

Действуя механически, расписываюсь там, где показывает господин Шшорос, и иду к двери. Когда берусь за дверную ручку, Райгон догоняет меня, прислоняется к двери плечом, не позволяя её потянуть на себя.

Я не смотрю на него, смотрю вниз и терпеливо жду, но всё равно остро ощущаю хлещущую из него ненависть. Он буквально поливает меня ею, когда цедит мне в ухо ледяным тоном:

— Вечером чтоб дала ответ: мои сапоги, рудники с гномами или столичный Дом утех. Не выберешь сама — это за тебя сделаю я. Предупреждаю сразу: мой выбор тебе не понравится, так что смотри не затягивай со своим.

Он отделяется от двери, и я, наконец-то, могу открыть её.

Только оказавшись снаружи, в спасительной пустоте коридора, с облегчением выдыхаю и быстрым шагом спешу прочь. Я хочу как можно быстрее оказаться подальше от Райгона и не думать о надвигающемся вечере!

Останавливаюсь напротив двери в свою комнату. Снова закрыться там и тихонько страдать? Этого ждёт от меня Райгон? А вот не дождётся!

Иду дальше по коридору, сбегаю вниз по узкой лестнице для прислуги. Прохожу на кухню, где вовсю кипит работа: булькает огромная кастрюля с бульоном на плите, в деревянной кадке поднимается тесто, из печи тянет ароматом жареной птицы.

Фосия режет лук, ловко орудуя острым ножом. В углу приготовлен таз с нечищеным картофелем. Опускаюсь на скамеечку рядом с ним, засучиваю длинные рукава платья, стараясь не смотреть на ненавистные браслеты.

Молча берусь за маленький нож. В детстве я часто убегала сюда, потому что Фосия знала тьму тьмущую деревенских сказок и легенд, которые я слушала, затаив дыхание. Но не сидеть ведь без дела, пока другой человек работает — вот и помогала то тут, то там.

Перебрать и почистить овощи, слепить пирожки, замешать начинку, да много чего!

Старый лорд учил меня грамоте, математике, философии, астрономии, истории.

Но он был мужчиной. А так хотелось порой материнской ласки! Её я и получала тут, вперемешку с нехитрыми деревенскими мудростями и мисочкой красной ульдеи, щедро присыпанной сахаром.

— Ну, как? — завидев меня, Фосия откладывает нож и вытирает уголки глаз краешком белоснежного передника.

Вместо ответа вздыхаю и качаю головой.

— Тююю, — тянет разочарованно кухарка, шаркая ногами к плите. — А что сказал-то?

— Десять тысяч ракн, — бросаю очищенный клубень картофеля в таз с чистой водой.

— Делааа, — тянет Фосия. — Говорил же тебе старый лорд уезжать, — вздыхает. — Не послушалась.

— Что теперь-то об этом?

— А этот чего хочет? — спрашивает кухарка, кивая в сторону двери и помешивая кипящий бульон.

Мы обе понимаем, о ком речь. Раздражённо закатываю глаза:

— Чтобы признала его господином и служила, как остальные слуги.

— Так и признай!

— Ещё чего! — едва не подскакиваю на ноги. — Не жирно ему будет? Старый лорд меня освободил и позволил уехать!

Возмущённо размахиваю наполовину очищенной картошкой:

— А этот… этот… просто слов нет! Проклятый ящер! Чтоб его гаргульи драли! Ненавижу!

— Тише, тише! — Фосия испуганно оглядывается по сторонам, убеждается, что мы по-прежнему одни и чуть успокаивается, добавляет шёпотом. — С ума сошла такое говорить?

— Да что он мне сделает? Хуже, чем есть, уже не будет! Хотя… будет. Знаешь, что он грозится сделать? Продать меня в Дом утех! Или к гномам на рудники! Как тебе? Нашёл, с кем сражаться! — намеренно громко кричу, задрав голову к потолку, будто Райгон может меня услышать сквозь толстые стены замка. — Выбрал себе жертву! Достойный генерал у императора, ничего не скажешь!

— Тшшш! — испуганно машет на меня полотенцем Фосия. — Допрыгаешься ты, Аурэлия, ох допрыгаешься! Молодая ещё. Глупая, ох, глупая!

— Это я глупая? — надуваю губы. — А сама бы ты что сделала?

— Вы с молодым лордом как те два козлика на узком бревне, помнишь сказку?

— Помню, — бурчу недовольно. — Оба упали в воду и утонули.

— То-то же, — Фосия возвращается за стол к нарезке лука, показывает на меня кончиком ножа. — Только вот против тебя сейчас не козлик, а дракон, с крыльями и дыханием огненным. Съест тебя и даже не подавится. С ним ты вздумала тягаться? Так нельзя, Аурэлия. Проиграешь.

Молчу и остервенело чищу картошку, вымещая на клубнях свою злость на Райгона.

— Одного не пойму, — продолжает Фосия. — Чего молодой лорд на тебя так взъелся? Причём сразу, только порог переступил — и ну таскать тебя по этажам, да в темницу швырять.

— А я о чём? Я же говорю: он меня ненавидит!

Фосия задумчиво молчит. Слышен только стук ножа по деревянной доске, да бульканье очищенной картошки, которую я бросаю в таз с чистой водой.

— А не попробовать ли тебе иначе себя повести с ним? — предлагает кухарка.

— То есть, как это? — недоумённо хлопаю глазами.

— Ласково, нежно. Тут улыбнуться, здесь промолчать, там похвалить. Ведь ты же умеешь, я точно знаю! Взять хотя бы тебя со старым лордом, или молодым Лингерли — ведь с ними ты совсем другая, Аурэлия.

— Разумеется! — захлёбываюсь от возмущения и встаю со скамеечки. — Потому что их я искренне уважаю и люблю! — поправляю себя, вспомнив о старом лорде. — Любила. Потому что они благородные, достойные и честные! Нельзя сравнивать их с Райгоном! Он может только угрожать и командовать! А на людей ему и вовсе плевать! Он нас ненавидит!

— Так ненавидит или плевать? — хмыкает Фосия. — Так ненавидит, что, рискуя собой, зачищает приграничные земли от гаргулий?

— Это… это наверняка был приказ Императора!

— Так плевать, что первое, что он делает, вернувшись сюда — собирает всех слуг и спрашивает, чем он может помочь и у кого какая беда или боль? Притом, что у него самого только-только отец умер…

— Вообще не помню такого!

— Конечно, не помнишь! Ты в это время сидела внизу в подземелье.

— В которое он сам же меня и посадил!

— Опять же, — кивает Фосия. — Не слишком ли много внимания для той, на кого плевать?

— Да я… да он…

— Помолчи, Аурэлия, — останавливает Фосия. — Ты мне заместо дочки, дурного я тебе не посоветую, сама знаешь. Ты девушка красивая, умная, нежная, мягкая. Вспомни себя с молодым Лингерли, вспомни себя со старым лордом, вспомни себя со мной, когда прибегала за пирожком с вареньем. Такая ты настоящая! Такой тебя никогда не видел молодой лорд. Стоит ему появиться — ты превращаешься в гаргулью. Дерзкую, наглую и глупую гаргулью! Зачем ты это делаешь? Хоть раз ты чего-то хорошего этим добилась, а? Молчишь. А я тебе скажу! Не добилась и не добьёшься! Ничего хорошего!