накопитель эфира. Всё по рецепту, подсмотренному в дневниках Бернулли. Теперь, даже если меня не случится рядом, защита будет работать без дополнительной подпитки. А для её вскрытия потребуется десяток сильных магов.

* * *

Через три дня пришло время снимать бинты с Боброва. В торжественной обстановке Марья Алексевна усадила его в центре гостиной и самолично стала разматывать повязку.

— Не дёргайся, — строго одёрнула она Петра.

Я наблюдал за процедурой с дивана, стараясь не нервничать. Руку Кижу я стыковал с мёртвой плотью и не особо за него переживал, а Бобров живой, и в успешном результате полной уверенности у меня не было. Вдруг не приживётся? Придётся начинать всё заново.

— Открывай, можно.

Бобров с опаской моргнул несколько раз и расплылся в улыбке.

— Вижу!

— Костя, подойди-ка сюда.

Голос княгини прозвучал строго и чуть-чуть сердито.

— Что случилось? — я смотрел на Петра, не понимая, что произошло.

— Скажи мне, какого цвета глаза у Пети?

— Эм… Серые?

— Точно! А ты какой глаз сделал?

В горле у меня запершило. Вот уж действительно напортачил. Искусственный глаз был ярко-голубой, совершенно непохожий на своего живого напарника.

— Ну, поменяем. Ничего страшного.

— Нет!

Бобров вскочил и замахал перед собой руками.

— Не надо ничего менять. Мне всё нравится, всё замечательно. Так даже лучше!

И пока мы его не поймали, сбежал из гостиной.

Глава 10

Дела торговые

Через три дня я съездил в Гусь-Мальцевский вместе с Таней и Сашкой. Как и договаривались с Мальцовой, печи уже погасили, остудили и вычистили. Втроём мы за несколько часов переделали их на магическое «топливо». Мне даже не пришлось поправлять работу учениц: девушки отработали без огрехов и всего на полчаса медленнее меня самого. В первой печи, сделанной почти год назад, я ничего не трогал — она ещё года три проработает без ремонта.

Мария Васильевна хоть в открытую глазки мне не строила, но всячески обхаживала, а на учениц смотрела волком. Девушки отвечали ей высокомерными взглядами и демонстрировали, что купчихе ничего не светит. Цирк да и только!

Первая партия хрустальных призм была готова. Я не стал их сразу забирать, а проверил качество и тут же на месте забраковал три штуки. И даже продемонстрировал недовольной купчихе, как они раскалываются от наложенного Знака. После некоторых препирательств мы договорились — каждая призма будет проходить проверку и заменяться, если в ней найдутся дефекты.

— Константин Платонович, — обратилась ко мне купчиха, когда мы уже собирались в обратный путь, — я хотела кое-что с вами обсудить.

— Слушаю вас, Мария Васильевна.

— Некоторые заводчики из наших знакомых весьма интересуются вашей переделкой печей.

Я усмехнулся — долго же они раскачивались! Казалось бы, сложное производство, техника, а всё равно смотрят на новинки с опаской и подозрением.

— Если вы позволите, Константин Платонович, я готова свести вас с этими людьми, — купчиха улыбнулась. — За некоторый процент, разумеется.

— Какой?

— Двадцать.

— Мне кажется, для простого посредника вы хотите слишком многого.

Её взгляд потерял всякую томность, зато приобрёл стальную жёсткость. Торговаться вдова умела и любила. Но я не стал устраивать споры и сразу сделал ей встречное предложение.

— Мария Васильевна, я не планировал заниматься массовой наладкой печей. Но коли вы уже нашли клиентов, то почему бы нам не создать совместную компанию? Вы возьмёте на себя общение с заводчиками, заключение договоров, а я техническую часть.

— Интересное предложение, — купчиха прищурилась.

— Стоимость моей работы по одной печи положим в тысячу рублей. От цены сверху вам будет уходить тридцать процентов.

— Пятьдесят.

— Только из уважения к вам, Мария Васильевна, сорок.

Через час мы утрясли все детали и ударили по рукам. Заказы новая компания будет наращивать постепенно, у меня ведь и своих дел хватает. Да и не собирался я лично мотаться по заводам. Подберу в школе смышлёных пареньков, обучу на «техников» деланной магии и буду гонять их на наладку печей в качестве практики.

Возвращаясь в Злобино, я довольно потирал руки. Мальцова постепенно выходила на мою орбиту, а мне требуются полезные люди. Сейчас хрусталь, затем печи, а там и другие дела можно ей поручить. Связи вдовы в купеческом обществе стоили высоких процентов, на которые мы договорились. Вот так, шаг за шагом, и буду строить собственную корпорацию.

* * *

На следующий день в Злобино приехал целый поезд из телег во главе с Ванькой Щербатым. Ушлый офеня за прошедший год превратился в степенного купца, отрастил брюшко и начал разговаривать с неторопливой солидностью. Даже назывался он теперь Иваном Акакиевичем Щербатовым. Но передо мной он снял шапку и согнулся в поклоне.

— Здравия будьте, Константин Платонович.

— И тебе не хворать, Иван. Вижу, расторговался, в солидные люди выбился.

Бывший офеня осклабился, показав щербатую улыбку.

— Так с вашего попущения, благодетель. Коли не вы, так бы и таскался по сёлам с ложками да бусами. До гроба вашей милости не забуду, молиться за ваше здравие буду и детям завещаю.

— Что привёз?

— Как заказывали: железо да стали чутка. Всё, сколько нашлось.

Принимал металл Прохор, да так придирчиво, что с Ваньки Щербатого пять потов сошло. Они с кузнецом кричали друг на друга, махали руками и чуть не подрались. А я наблюдал за этим «концертом» со стороны и лишь посмеивался.

В конце концов Прохор и Ванька сторговались. В мастерские потащили товар, а купец получил деньги. Но отпускать его я пока не планировал.

В саду за особняком Настасья Филипповна накрыла столик с самоваром и всякой чайной закуской. Туда я и пригласил Ваньку для разговора.

— Благодарствую, Константин Платонович.

Прежде чем сесть, он низко поклонился. Было видно, как бывший офеня робеет пить чай за одним столом с «барином». Это мне сословные предрассудки безразличны после жизни в Париже, где приходилось делить хлеб с лавочниками и пить с аристократами. А русские дворяне купцов держат на расстоянии, всем видом демонстрируя разницу в статусах.

— Не женился ещё, Иван?

— Да куда мне, барин, — Щербатый махнул рукой, — торгую, кручусь, езжу туда-сюда, некогда свататься. Да и невесты подходящей нет. Крестьянку какую неграмотную не возьмёшь, а купеческие семьи от меня нос воротят. Говорят, выскочка безродный. Ничего, вот выбьюсь в первую гильдию, там посмотрим.

— В миллионщики метишь?

Щербатый пожал плечами.

— А чего не метить, Константин Платонович. Ежели ум есть, руки на месте, чего бы и не попробовать. Мож, кому интересно просто в лавке сидеть да чаи гонять, а мне скучно будет.

— Молодец, Иван, так и надо. Держи!

Я бросил ему маленькую стальную коробочку. Купчишка поймал её на лету, осмотрел со всех сторон и отщёлкнул крышку. Над коробочкой вспыхнул яркий язычок пламени. К чести Щербатого, он не испугался, только удивлённо тряхнул головой. Закрыл крышку, снова открыл. Пощёлкал несколько раз.

— Никак колдовство, Константин Платонович?

— Магия, Иван,