— Прости, — простонал он.

Мои ребра уже были сломаны, я была уверена в этом. Я так сильно ударилась о воду, что просто чудо, что от падения мои внутренности не разорвало. Я должна была кричать от боли, но вдовий бич, слава богам, все еще действовал.

Руна справедливости Фишера появилась перед глазами. Я взяла предложенную им руку и позволила ему помочь мне подняться. Я не сразу заметила его мрачное выражение лица. Я была слишком потрясена горой монет, которая возвышалась перед нами. Ведь именно на них мы и приземлились. Монеты.

Они были крошечными, размером с ноготь моего большого пальца. Сверкая серебром, они блестели, как рыбья чешуя. Крутые холмы из монет, похожие на песчаные дюны, заполняли центр лабиринта. Должно быть, их были миллионы.

Это был тот самый ад, с которым столкнулся Фишер, добравшись наконец до центра лабиринта. Восемь лет он оставался здесь, пытаясь найти ту самую монету, которую подбросил Беликон во время их пари. Неудивительно, что он так и не нашел ее. Его темные волосы развевались на холодном ветру, когда он осматривал это место, и выражение его лица было сложным.

— Столько лет в ловушке, брат. Где ты спал? — Прошептал Лоррет. — Что ты ел? Как ты выжил?

Фишер опустил голову. Теперь, когда он мог рассказать об этом месте и обо всем, что здесь произошло, он, похоже, не знал, как это сделать. Он открыл рот и сделал глубокий вдох.

— Я…

— Он не делал этого, не так ли, любовь моя? — Голос отскакивал от стен, раздаваясь со всех сторон. Часть одной из ближайших дюн начала осыпаться, монеты со звоном посыпались на землю. Над ними сначала показалась голова Малкольма, потом его плечи, а затем и вся остальная часть его тела. Он благожелательно улыбался нам, как отец, гордящийся успехами своих детей.

— Может, сейчас я и вампир, но когда-то принадлежал роду фей. Магия, с которой я родился, до сих пор звучит в моих венах. С ее помощью я создал это место специально для нашего Кингфишера, чтобы он не мучился от таких утомительных потребностей, как еда и отдых. Пока он оставался в пределах моей игровой площадки, ему не требовалось ни того, ни другого. Предусмотрительно с моей стороны, не так ли?

— Больше века терпеть эту дыру, не имея даже возможности выспаться в качестве передышки? Да, очень предусмотрительно, — огрызнулся Лоррет.

Малкольм невесело усмехнулся.

— О, но я мог сделать все гораздо хуже. Ты даже не представляешь, Лоррет из Сломанных Шпилей. Даже твое путешествие сюда я мог бы сделать бесконечно более ужасным. Я даже на секунду подумал, что Мортил сожрет вашу маленькую компанию. Но я рад, что вы добрались. Нам уже стало немного скучно.

— Ублюдок, — прошипел Кэррион себе под нос.

Позади Малкольма показались золотистые волосы, а затем появилась Мадра, одетая в женскую версию позолоченных доспехов, которые носила городская стража Зилварена. Фишер напрягся, его рука крепко сжала Солейс. За Мадрой вышел Беликон. У ивелийского короля больше не было дыры в животе. Он выглядел бодрым и жизнерадостным, одетый в зимнюю зеленую тунику и черные штаны. Губы короля скривились от отвращения. Яростно ткнув пальцем в Фишера, он прорычал:

— Неужели ты думаешь, что можешь убить меня мечом, лишенным магии? Ты никого из нас не сможешь убить обычным клинком. Мы — Триумвират, пес. Три короны, объединенные одним источником. Чтобы убить одного из нас, ты должен убить нас всех, а это нелегкая задача.

— Я готов попробовать, — ответил Фишер.

— Ты никогда не понимаешь, когда пора признать свое поражение, мальчик. Это всегда было твоей проблемой.

— Я не сдамся, пока не умру.

— Не могу дождаться, когда это произойдет. Я хотел похоронить тебя с того момента, как твоя мать произвела тебя на свет. Но ты скоро умрешь, а меч твоего отца будет висеть у меня на стене рядом с твоим черепом. А еще у меня будет алхимик, который изготовит все необходимые мне реликвии. Втроем мы поставим старых богов на колени и завладеем всеми королевствами, какие только пожелаем. А теперь, ты умрешь, стоя на коленях или лицом в грязи? Выбор за тобой.

Я понятия не имела, что Фишер планирует делать дальше, но Беликон, Мадра и Малкольм стояли между нами и порталом. Я не могла видеть, но чувствовала, как пульсирует ртуть с другой стороны горы монет, на которой они стояли. Наша магия здесь не действовала. У врага было преимущество — их мертвая магия и более выгодное положение. Мы не могли вернуться — мы бы только снова столкнулись с ужасами, обитавшими в лабиринте, а другого выхода там не было. За стенами амфитеатра не было ртути, которая могла бы позвать меня. Единственный путь к спасению лежал через этот портал, а значит, нужно было пройти через Триумвират, как назвал их троицу Беликон.

Удивительно, но первым вперед вышел Кэррион, держа в руке Саймона.

— Мы можем считать Фишера высокомерным ослом, но мы не позволим тебе просто так убить его. — Его тон был уверенным и беззаботным, но я видела, как дрожала его рука, когда он направил острие меча в голову Беликона. — Особенно мы не позволим убить его ублюдку, который отдал собственную дочь на растерзание и пытки гребаному вампиру.

— Что он делает? — Мысленно воскликнул Фишер. — Он собирается покончить с собой?

— Я не имею ни малейшего понятия. Но ему определенно стоит остановиться.

Беликон стиснул зубы, его глаза были полны пренебрежения.

— Каждой ловушке нужна приманка, — ответил он. — В любом случае Эверлейн была рождена, чтобы служить моей короне. Если я сочту нужным, чтобы она умерла, помогая моему делу, то она умрет, черт возьми.

— Она не умрет. Пока мы говорим, ее кровь очищается от яда Малкольма. Скоро вампирская зараза исчезнет из нее, и он больше не сможет ее контролировать.

— Кэррион, остановись! — зашипела я. Удар, который Харрон нанес ему по затылку, должно быть, оказался нешуточным. С того места, где я стояла, казалось, что он сошел с ума.

— Да, Кэррион. Остановись, — сказал Малкольм. —