Кролле вскочил на ноги, оступился, испуганно взвизгнул, снова поднялся и побежал. Не к воротам — на пути к ним стояло ужасное чудовище, — а в центр Фалькенхаузена. Позвоночник Майкла начал изгибаться, суставы хрустели, но он неотступно следовал за майором, словно тень смерти.

Майор Кролле упал на колени у стены одного из бараков и попытался протиснуть свою тушу в узкую щель. Понимая, что его усилия тщетны, он с трудом поднялся с земли и заковылял дальше. Мина попала в деревянную постройку, в трех сотнях ярдах от него, она загорелась, и высоко в небо взлетели языки пламени. Лучи прожекторов все еще бродили по земле, в наступившем замешательстве часовые нередко открывали огонь по своим.

И только волк оставался спокоен. Он знал, что делает, и намеревался довести задуманное до конца.

Кролле оглянулся через плечо и увидел зеленые глаза чудовища. Шелковый халат был перепачкан в пыли, полы его распахнулись, и из-под них виднелось белое отвислое брюхо. Он испуганно заблеял и побежал, задыхаясь, время от времени зовя на помощь. Черное чудище нагоняло его широкими, размеренными скачками, и тут вдруг щиколотки Кролле зацепились за невысокое заграждение, он с криком упал и заскользил на животе по крутому склону.

Заграждение было установлено здесь, чтобы подъезжавшие грузовики, давая задний ход, не могли опрокинуться. Майкл остановился у самого края ямы. Человеческое сердце в теле волка сжалось.

Сколько трупов сброшено на дно огромной ямы, определить было невозможно. Три тысячи? А может быть, пять? Трудно сказать. В земле был вырыт огромный — наверное, с полсотни ярдов в диаметре — котлован, наполненный костлявыми трупами. Сверху Майкл видел, что среди этой серой голой массы грудных клеток с торчащими ребрами, тощих рук и ног, лысых черепов с провалившимися глазами копошится человеческая фигура в красном халате, пытающаяся пробраться к противоположному склону, карабкаясь по хлипким мостикам разлагающихся тел.

Майкл неподвижно стоял у края ямы, вонзив когти в мягкую землю. Пламя близкого пожара озаряло огромную братскую могилу дьявольским светом. Его рассудок оцепенел. Это было царство смерти. Весь мир перед глазами будто перевернулся. Ему словно приснился страшный сон, от которого нужно было как можно скорее избавиться. Это была отметина подлинного зла, того зла, по сравнению с которым меркнут самые жестокие фантазии.

Майкл поднял голову к небу и завыл.

Это был хриплый, яростный вой взбешенного волка. В яме Кролле услышал его и оглянулся. Лицо фашиста блестело от пота; в воздухе носились полчища мух.

— Уйди от меня! — крикнул он монстру, остановившемуся у края ямы. Голос его сорвался на истерический визг. — Уйди от ме…

Но тут мертвое тело у него под ногами скользнуло вниз, и Кролле потерял равновесие. Он цеплялся за чье-то сломанное плечо, пытался ухватиться потными ладонями за тощие ноги, но сгнившая плоть разваливалась под его пальцами. Майор полетел вниз, в самую гущу трупов. Кучи мертвых тел скользили по склону и волнами обрушивались вниз, а Кролле судорожно пытался остаться на поверхности. Он открыл рот, чтобы заорать, но мухи тут же набились ему в рот, залепили глаза и проникли в уши. Он цеплялся за разлагающуюся плоть, не находя под ногами твердой опоры. Трупы накрыли его с головой, продолжая скользить вниз по склону, они шевелились, словно проснулись ото сна. Каждое из иссохших тел, взятое отдельно, по весу, наверное, не превосходило лопату, которой их сбрасывали сюда, но все вместе, в едином изощренном сплетении рук и ног, они погребли под собой Кролле, увлекая его в глубину. Его тащило на дно; чья-то костлявая рука ухватила его за шею, мухи продолжали лезть ему в горло.

Кролле исчез из виду. Трупы продолжали сползать вниз по склону, словно освобождая место еще для одного пришельца. Зеленые глаза Майкла терзали слезы ужаса, он отвернулся от мертвых и бросился прочь, возвращаясь к живым.

Два добермана, которых удерживали на поводках хозяева, почуяв его, замерли от испуга. Майкл пересек открытую площадку, где лежал опрокинутый мотоцикл. И тут же грузовик с вооруженными солдатами выехал из ворот в погоню за группой освобождения. Майкл резко изменил их планы, запрыгнув через задний борт в кузов. Солдаты завопили и посыпались на землю, как будто у них выросли крылья. Водитель, увидев за ветровым стеклом перед собой щелкающего зубами тощего и голодного волка, потерял управление, и грузовик с ходу врезался в каменную стену Фалькенхаузена.

Но волка на капоте уже не было. Майкл миновал развороченные взрывом ворота, пересек проселочную дорогу и углубился в лес. Он был на свободе. В воздухе стоял запах машинного масла, пороха и, конечно же, запах русского летчика.

Он пробирался вдоль дороги, не выходя из зарослей, идя на запах. Пахло кровью: кто-то был ранен. Примерно в миле от Фалькенхаузена бронированный грузовик свернул с главной дороги на узкую просеку, не намного шире волчьей тропы. Группа освобождения была хорошо подготовлена; судя по запаху, из этой просеки выехал второй грузовик, чтобы сбить с толку преследователей. Майкл шел по тихим лесным полянам, запах Лазаря безошибочно указывал ему дорогу.

Он прошел почти восемь миль по извилистой тропе и наконец услышал голоса и заметил свет фонариков. Майкл затаился среди еловых зарослей. Над поляной была натянута маскировочная сеть. Здесь стоял военный грузовик и две легковые машины. Рабочие возились у грузовика, снимая с него бронированные листы и разбирая пулемет. Другие люди перекрашивали машину в белый цвет и рисовали красные кресты на дверцах кабины. Кузов машины превратился в передвижной госпиталь с рядами носилок. Пулемет завернули в мешковину, положили в деревянный ящик, обитый резиной, и опустили в яму.

На поляне была разбита палатка, над которой торчала антенна радиопередатчика. Майкл был растроган. Сколько усилий они приложили, чтобы спасти его! Не говоря уже о том, что из-за него всем им пришлось рисковать жизнью.

— Я пытался уговорить его сесть в машину,