Зафиксировали мысль — судя по докладам, Обскуро больше любит активные миссии. Что ж оставим операции по поиску артефактов и знаний прошлого джедаю Эйманду. Тем более, что он с этим справляется.

Как и Мара Джейд действует совершенно автономно, не мельтешит перед глазами. Тихо, спокойно, без суеты навещает места «воинской славы» джедаев, копается в руинах. Порой находит какие-то черепки, фрески.

Пока что — все в пределах общекультурного развития.

Конечно, хотелось бы большего, потому как казалось, будто различные джедайские записи, голокроны и прочее едва ли не под ногами разбросаны по всей галактике. Ан нет, оказывается, что сие не так.

Но в гораздо большей мере меня волнует то, что из себя представляет сам бывший инквизитор.

Умакк уверен в том, что деструктивность самого Обскуро делает его невероятно могущественным противником.

Но в то же время, как огонь, она сжигает его изнутри.

Иными словами, мужчина уничтожает себя сам. Что мне абсолютно не нравится — зачем мне условно одноразовый узкоспециализированный оперативник, который в одночасье может «сгореть на работе». И, зная норов Силы в этой галактике, выражение приобретает отнюдь не иносказательный вариант.

— Ваша неудача с обучением молодого дженсаарай оказывает на вас большое давление? — уточнил я.

В глазах Теневого Стражника на мгновение полыхнула ярость.

Сидящий в углу и за спиной бывшего инквизитора Рукх заметно напрягся, готовясь ко вступлению в противоборство.

Поджатые губы, поспешно отведенный в сторону взгляд…

— Вы принесли мне клятву верности, — напомнил я. — Если вы намерены и дальше оставаться на службе, то вам либо придется быть со мной откровенным, либо ограничиться второстепенными миссиями и полным незнанием. Доверять подчиненному, который намерен от меня что-то скрывать, я не собираюсь. История показывает, что подобные взаимоотношения печально заканчиваются для руководителей такого рода.

На губах Обскуро появилась желчная ухмылка.

Несколько минут он молчал, после чего бесстрашно взглянул мне в глаза:

— Я намеревался убить вас и захватить власть в Доминионе, чтобы править подобно Палпатину.

Зато честно.

— Не претендуйте на исключительность в этом вопросе, — посоветовал я. — Из четырех чувствительных к Силе разумных теперь как минимум двое хотели моей смерти, нанимаясь на службу.

Брови Обскуро взлетели вверх.

— Если прикажете, я разделаюсь со вторым, — предложил он. — И докажу свою лояльность.

— Благодарю за предложение и инициативность, — ответил я. — Будет намного эффективнее, если вы докажете свою полезность и лояльность результатами своей работы. Например — подробным объяснением ситуации.

Рейнар снова «потух». Огонек предвкушения, мелькнувший у него в глазах в тот самый момент, когда он услышал о том, что есть потенциальный кандидат на убийство, погас.

Словно он снова впал в апатию.

— Там, на Дантуине, — хрипловатым негромким тоном произнес он, — я думал найти нечто ценное, нечто, что даст мне могущество свергнуть вас и править. Затем был бой с этим джедаем, Умакком. И у меня было Видение Силы.

Кажется, будто бы все мои «убийцы» работают по одной и той же методичке. Видение — найм — признание… Это уже напоминает закономерность. Которая мне очень и очень не нравится.

— И что же вы видели?

— Тьму, — не знаю как у него получилось это произнести таким замогильным тоном, но пробрало до мурашек. — Безумие, силу, могущество, приспешников… Все это противостояло мне, вам и другим, кто служит вам в делах Силы. Джедаи, инквизиторы… Не важно. Я стоял во главе их. Я командовал ими. И все они погибли. И вы тоже. Сперва этого не понял, но уже потом, видя эту картину во снах, осознал, что убиты вы были непосредственно ударом светового меча в спину. И сделал это — я. Да и, подозреваю, что многих других из числа ваших джедаев и остальных прислужников, поубивал тоже я.

А вот это уже что-то новенькое.

— Когда я остался один на один с Тенью, то был уверен, что во мне хватит могущества Темной Стороны, чтобы победить ее и занять положенное мне место во главе всех, — продолжал мужчина.

— А в итоге? — уточнил я.

— Тень сломала меня, превратила в марионетку, — в его голосе появился яд ненависти, боли и отвращения. — Я восхищался Вейдером, тому, насколько он безжалостен и смертоносен, насколько умен и непобедим в бою. Я думал, что буду таким же как он, когда попал в число инквизиторов и прошел все испытания. Но Видение показало мне, во что я превращусь по итогу таких намерений. Инвалид, калека, марионетка… Я не желаю быть чьей-то марионеткой. И не хочу быть таким же киборгом как Вейдер. Поэтому, я отказался от своих намерений. Гордыня и амбиции ведут меня к тому, чтобы стать еще более беспомощной марионеткой, чем Вейдер. Нет славы в том, чтобы быть победителем на поле боя, но каждый раз возвращаться, когда тебя хозяин дернет за поводок. Я… Осознал, что был не прав. А потому заявляю о своей верности и клянусь, что ни одно искушение не заставит меня поднять свой клинок против вас, гранд-адмирал, и ни одно мое действие, умышленно или нет, не будет вредить вашим планам. Отныне — моя жизнь принадлежит исключительно вам.

После этих слов, Рейнар посмотрел на меня.

Вот только в этих глазах уже не было вызова, нетерпения, азарта охоты.

Это был в самом деле сломленный и подавленный человек, которому судьба (ну, или Сила) помогла избежать великой (по его мнению) ошибки. Его признание словно выбило из него всю ту гордость, авторитарность, эгоизм и собственные амбиции.

Сейчас передо мной сидел просто уставший мужчина, глубоко разочаровавшийся в жизни.

И сейчас он ждал моего решения.

— Вы решили заняться обучением по джедайской методике? — уточнил я. Потому что сумбурное признание несколько… Неоднозначно.

— Темная Сторона дает мне мощь, дает победу, — глухо произнес он. — Я не знаю, как жить без нее. Но знаю и то, что лишь она одна не даст мне всего необходимого для победы над вашими врагами. Я…

— Растерян, сломлен, унижен и фактически просите о помощи, — произнес я. Бывший инквизитор лишь едва заметно кивнул головой.

— Прежде я всегда мог получить наставление и мудрость от Дарта Вейдера, — интересно было бы послушать эти тимбилдинговые занятия. — Сейчас же… То, к чему я стремился — лишь пролог гибели меня как свободно мыслящего существа.

— Почему вы не обратились за помощью к джедаю Умакку?

— Я убить его вообще-то пытался, — как-то вяло произнес Рейнар. — Да и не понимаю его статуса. Друг он, враг он… Я не надеюсь на то, что есть кто-то, кто может мне помочь, указать верный путь, но… Остатки гордости не дают мне спросить кого-то, кроме вас.

Он безоружен, без защиты, не в состоянии использовать Силу. Если какие-либо навыки рукопашного боя у него и имеются, то он даже не успеет их применить — Рухк «разберет на запчасти» бывшего инквизитора намного раньше.

А теперь вопрос на миллион доминионских кредитов.

И что мне теперь со всем этим делать?

Когда я задумывал восстановить Орден джедаев, на основе учения дженсаарай, то предполагал, что каждый второй новый рекрут не будет пытаться меня убить. Выходит что, прочитался?

Да и ладно, если бы это был военный просчет, который я самостоятельно исправил. Нет, все намного «тоньше».

Если в ситуации с Марой и ее вербовкой сработала простая психология, Тано разоблачили по причине присутствия рядом с ней Вентресс и гвардейцев, то Обскуро… Фактически, он мог в самом деле вонзить мне клинок в спину и поминай как звали.

А здесь…

Насколько помню, адепты Темной Стороны не были склонны к тому, чтобы верить видениям или как-то уклоняться от их исполнения. Ведь каждый из них уверен в том, что вера в могущество Темной Стороны дарует им победу над любым противником.

Так что сам факт того, что Обскуро прислушался к голосу разума… обескураживает.

С одной стороны это, естественно, может быть и попыткой «запудрить мозги», втереться в доверие и оказаться поблизости в момент, когда нужно будет нанести удар и узурпировать власть.

С другой стороны, он не мог не понимать, что я всегда могу найти себе другого на его место и это признание явно не способствует укреплению доверительных отношений. И уж тем более фактически приводит к сокращению его жизни в том случае, если я посчитаю его в достаточной мере не убедительным.

И в настоящий момент мне необходимо принять решение — оставить ему жизнь или казнить, благо что он беспомощен и беззащитен, а Рукх уже вооружился и примеривается как бы побыстрее выполнить