– Я привез проект уничтожения ледяного кольца.

Раскрыв сумку, Янь Дун достал оттуда белую трубу в руку толщиной и цилиндр метровой длины. Затем подошел к окну, выходившему на солнечную сторону, высунул цилиндр за окно и встряхнул. Цилиндр развернулся наподобие зонтика с зеркальным покрытием на вогнутой стороне – точь-в-точь параболический рефлектор для солнечной печи. Трубу Янь Дун присоединил к отверстию на дне параболоида и сориентировал рефлектор так, чтобы солнечный свет сфокусировался на ее конце. Из другого ее конца вырвался тонкий луч света, падавший на пол ослепительно ярким пятном. Поскольку труба стояла не перпендикулярно полу, пятно имело форму вытянутого овала.

– Этот световод сделан из новейшего оптоволокна, – пояснил Янь Дун, – с очень малым коэффициентом затухания. Рабочая оптическая система, конечно, должна быть гораздо больше. Впрочем, в космосе параболический рефлектор даже всего двадцати метров в диаметре может создать на другом конце световода точку с температурой выше трех тысяч градусов.

Янь Дун посмотрел по сторонам. Его демонстрация отнюдь не произвела того эффекта, на который он рассчитывал. Инженеры удостоили его конструкцию лишь беглого взгляда и без единого слова вернулись к своим экранам. Лишь после того как от антистатического покрытия пола поднялась струйка дыма, один из сидевших поблизости подошел к нему и осведомился:

– Что это вы делаете? Впрочем, сомневаюсь, чтобы температура была достаточно высокая.

И он отодвинул световод назад, убрав его грань из фокуса параболического отражателя. Светящееся пятно на полу осталось, но сразу же потемнело и остыло. Янь Дун даже удивился тому, как ловко этот человек управлялся с устройством, которое только что впервые увидел.

Ведущий инженер тоже указал на световод:

– Собирайте свое оборудование и выпейте воды. Мне сказали, что вы приехали на поезде. Неужели железная дорога с Чанчунем еще работает? Вас наверняка мучает жажда.

Янь Дун горел желанием разъяснить суть своего изобретения, но ему действительно очень хотелось пить. А после услышанного пересохшее горло так перехватило, что он не смог выдавить ни звука в ответ.

– Вы молодец! Весьма толковый проект, – сказал ведущий инженер, подавая Янь Дуну стакан с водой. Тот осушил его одним глотком и растерянно посмотрел на начальника:

– Вы хотите сказать, что кто-то уже предложил такое решение?

Ведущий инженер рассмеялся.

– Похоже, что вы, за общением с инопланетянами, стали недооценивать интеллектуальные способности своих сородичей. А ведь с того самого момента, когда низкотемпературный художник запустил на орбиту первый блок, множество народу думает о том, как исправить положение. И предложили множество вариантов. Например, вместо рефлектора предлагали использовать солнечные батареи. Или не волноводы, а провода и электронагревательные элементы. Преимущество такого подхода в том, что это оборудование проще производить и транспортировать. А недостаток – меньшая, чем у световодов, эффективность. В общем, мы пять лет исследуем этот вопрос. Технология уже продумана до мелочей. И необходимое оборудование по большей части готово.

– Тогда почему же вы еще не начали действовать?

– Если применить этот метод, Земля потеряет двадцать один процент своей воды, – вмешался один из инженеров. – Либо во время движения в виде испаренного пара, либо во время входа в атмосферу в результате высокотемпературной диссоциации.

Ведущий инженер повернулся к нему:

– Вы, наверно, еще не знаете: американцы буквально только что смоделировали процесс на компьютере. Уже в ионосфере и ниже водород, выделяющийся при высокотемпературной диссоциации, сразу же вступит в реакцию с окружающим кислородом и образует воду. Мы слишком завысили расчетные потери в этом процессе. Общий их объем составит не более восемнадцати процентов. – Он повернулся к Янь Дуну: – Но ведь и это очень много.

– Я так понимаю, что у вас есть план, позволяющий вернуть из космоса всю воду?

Ведущий инженер покачал головой:

– Это можно сделать только с помощью двигателя ядерного синтеза. Но пока что мы не в состоянии добиться управляемости этого процесса.

– В таком случае почему вы еще не действуете? Ясно же, что, если и дальше тянуть, Земля останется без единой капли воды.

Собеседник кивнул:

– Да. Мы долго сомневались, но уже решили начать. Очень скоро Земля вступит в бой за собственную жизнь.

Янь Дун остался в секторе восстановления океана ответственным за проверку качества выпускаемых световодов. Пусть эта должность была не из важнейших, он все равно радовался тому, что участвует в работе.

Проект по восстановлению океанов вступил в активную фазу через месяц после того, как Янь Дун приехал в столицу.

Всего за неделю со всех космодромов мира в космос вышли восемьсот тяжелых ракет-носителей, доставивших на орбиту пятьдесят тысяч тонн груза. Затем с североамериканского космодрома поднялись двенадцать «шаттлов», на которых находилось в общей сложности триста астронавтов. Ракеты направлялись в основном по одной и той же взлетной траектории, и поэтому их инверсионные следы над каждой пусковой площадкой сливались в один, не успевая рассеяться. С орбиты все это походило на паутинки, тянущиеся в космос со всех континентов.

Эти массовые запуски увеличили сразу на порядок космическую активность человечества, но ведь оно по-прежнему пользовалось лишь технологией двадцатого века. Зато люди поняли, что если в существующих условиях весь мир сплотится и предпримет масштабную, хоть и рискованную, акцию, то ему по силам будет все что угодно.

Янь Дун, как и почти весь мир, наблюдал в прямом телеэфире, как на ледяной блок устанавливали первую тормозную двигательную систему.

Чтобы упростить дело, для первого опыта спуска с орбиты выбрали несколько блоков, не вращавшихся вокруг своей оси. Три астронавта высадились на льдину и выгрузили оборудование: похожее на артиллерийский снаряд устройство, способное забуриться в лед, три световода, трубу-дюзу и три сложенных параболических рефлектора. Земляне впервые смогли реально осознать, насколько велики ледяные параллелепипеды, заброшенные в космос. Казалось, будто три человека вступили в хрустальный мир. При ярком свете солнца ледяное поле под их ногами казалось необъятным.

А вокруг, вблизи и вдали, висели в черном небе точно такие же хрустальные миры. Часть из них продолжала вращаться вокруг своей оси. И все эти вращающиеся и невращающиеся глыбы льда сверкали, переливались и отражали солнечный свет. Вокруг стоявших на льду астронавтов шла непрерывная головокружительная пляска светотеневых узоров. Чем дальше, тем меньше казались глыбы, образующие кольцо, но при этом они как будто сходились все ближе и ближе и в конце концов будто сливались в тонкий серебряный пояс, который изгибался и скрывался за краем Земли. А ближайшая глыба находилась всего в трех тысячах метров. Она вращалась вокруг малой оси, и у людей замирали сердца; они ощущали себя муравьями, любующимися небоскребом, который вдруг спятил и принялся выделывать кульбиты. Сила притяжения должна была довольно скоро заставить эти куски льда столкнуться. Тогда светозащитные мембраны порвались бы, льдины рассыпались, а ледяное крошево быстро испарилось бы и исчезло под лучами солнца.