сознания Амны всё возмущение. Она успокоилась и поняла даже, что жадно ловит каждое лестное слово в свой адрес. Как какая-то девчонка, ей-богу! Но поделать с собой она ничего не могла. Только одно не давало покоя. Почему кот так легко позволяет женщинам вести? Они же его натурально используют!

— Кошак, с тобой хорошо… Я не обижаюсь. Мне непонятно другое. Как ты, такой весь из себя, можешь позволять им вести? Разве тебе не хочется… почувствовать власть над женщиной? Со мной ты был другим… Я это чувствовала.

— Значит ты должна была почувствовать, что я не столько беру, сколько даю. Того, что нужно конкретно тебе.

Однако спокойный взгляд глаза в глаза и немного насмешливое подмигивание не столько успокоили, сколько распалили гостью ещё больше.

— Ты ведь Герой Республики! Они должны… — девочка смотрела немного настороженно, видно ожидала от героя отнюдь не геройского поведения в ответ.

— Что должны? Петь мне хвалебные оды? Ну так они и поют… когда стонут от наслаждения. Но если правда не понимаешь, я поясню, — я вновь пригубил вино, отпил глоток, вглядываясь в собеседницу сквозь алую дымку жидкости. — Мне мало просто переспать. Мне нужно взять женщину всю, с потрохами, со всеми её тараканами в голове. Чтобы думала только обо мне. Думаешь, это возможно сделать, огульно навязывая свою волю? Нет. Для этого нужно давать, а не брать. Вот такой вот странный парадокс.

— Хочешь сказать, ты так играешь… с нами? — сказать, что Амна поразилась услышанному, — ничего не сказать.

— Это не игра, — поморщился, словно от боли зубовной. — Это образ мыслей. Еловая ветвь гнётся под тяжестью снега, прогибается, но лишь затем, чтобы сбросить его. Это одна из основ философии боевых искусств, если угодно. Древний мудрец с моей малой родины, Ле-цзы, говорил: «Хочешь быть твёрдым, сохраняй твёрдость с помощью мягкости; хочешь быть сильным, береги силу с помощью слабости». У Гуань-цзы сказано: «При соприкосновении с вещами он как будто сопутствует им. Это значит, что он своевременно реагирует на них. Это подобно тому, как тень следует за предметом, эхо за звуком». Я так живу — не только в любви, но и в бою.

— И ты так просто это мне говоришь?

— А почему нет? Мне нет надобности что-либо скрывать от своих женщин, — лёгкое пожатие плеч, от которого девочка почему-то вздрогнула. — Женщины вообще интересны этими крайностями восприятия. Сейчас ты возмущаешься моей кажущейся расчётливости, а до того возмущалась моей бесхребетности. Не это ли суть девичьей натуры?..

— Ты прав. Со стороны это выглядит, как противоречие. Но и ты хорош!

— Чем? Тем, что даю женщине то, что она желает получить? Нет, тут всё сложнее — даже сложнее, чем в боевых искусствах. Там ты благодаря своей тактике получаешь победу, а здесь… бой без начала и без конца. Но главное — добиваешься, что любовница открывается. Принимает тебя, даже если до того сомневалась. Начинает думать, как бы ей самой… соответствовать… заданной планке. Взять, скажем, моих кошек. Они почти не охотятся. В смысле, почти не ходят налево. Обычно даже если в стае есть кот, кошки продолжают охотиться. А мои — ни-ни! Почему? Я их взял. Всех. И знаешь, мне плевать, чего это стоит. Я заплачу любую цену.

— Получаются какие-то вывернутые наизнанку отношения. Ты — в лепёшку расшибаешься, а они…

— А что они? Ты разве не видела, как кошки стараются? Но тут действительно есть одна проблема… Ты когда-нибудь вместе с подругой мужчину обслуживала?

— Да, — коротко обронила Амна.

— Много кайфа получила?

— Нет. Какой там кайф…

— Облизывала, ублажала?.. А теперь представь, что это вы с подругой платите мальчику, чтобы он вас… ублажил. А он вдруг сам начинает требовать, чтобы уже вы его облизывали. Тебе такое понравится?

— Нет, конечно! Но я не понимаю…

— Стоп. Сейчас всё поймёшь. Кошки считают, что мальчики им должны. С рождения. Они же такие классные девочки! А мальчики… а что мальчики?.. так, игрушки. Поигрался и выкинул. А теперь представь, когда такие девчонки берут себе мальчика на ночь «поиграть». Да они своим котам такой конвейер каждую ночь устраивают! Пикнуть не дают! Чуть что не так — когтями, имплантом и вообще всем, что под руку попадёт. Они привыкли получать максимум — выжимать максимум, если быть точным. Но я хочу именно кошек! Своих кошек! Что я должен сделать, чтобы мы были вместе? Я должен в лепёшку расшибиться! Но это не их — это моё решение. Понимаешь? И знаешь, как они его ценят? Да, я могу всех разогнать по кроватям. Полями. А что дальше? Мне со своими полями жить? Девочки запросто могут взять измором. Поверь, несмотря на то, что я — мечник, всё равно могут! Мне тоже нужен отдых, я не могу постоянно драться, энергия полей не вечна. Единственное решение для меня и для них — компромисс. Мы взрослые рассудительные люди. И мы его нашли. Я — их, они — меня. По максимуму. С полной отдачей. И это работает! И по-другому я просто не смогу удовлетворить сразу девять кошек. Только с полной самоотдачей.

— Но самое важное, девочки видят моё отношение. Видят, что я действую не из страха, не из расчёта, а просто потому, что они такие классные девчонки! Что я их просто обожаю! Без всякой задней мысли. И видят, что моё отношение абсолютно. Понимаешь? Они видят во мне не очередную игрушку, а боевого брата, который готов за них глотки драть. Готов ради них на всё, а не только подчиняться им, таким классным, в постели. Именно поэтому они мои, а я — их. Навсегда.

— Тогда почему именно они? Валькирии? — кажется, до Амны потихоньку начало доходить.

— Потому что мы одной крови. Мы полностью адекватны друг другу и понимаем друг друга почти без слов. Для меня они — предел совершенства. Сильные, гибкие, подвижные. С ними интересно танцевать — но танцевать не на дискотеке, а на татами. Это куда занимательней и… возбуждает куда как сильней. Меня возбуждает. И их. И мы с ними идём в конечном счёте одним путём — путём пустоты, как