– До тепла ещё далеко, – заметила Лида.

– Люди всегда чем-нибудь недовольны. Ворчание как-нибудь переживём, тем более что ворчат с пониманием. А кое с чем мириться не будем. Никто не позволит сборищ по национальному признаку. Никому не возбраняется дружить семьями или переписываться с друзьями, но и только. Мы ведь не распустили Комитет, наоборот, когда отпала надобность в привлечённых сотрудниках, их начали возвращать Василию Петровичу. Сейчас у него создано новое управление, которое отслеживает процессы в иммигрантской среде. Постараемся мягко исправлять то, что нас не устраивает, но в случае необходимости не остановимся перед крайними мерами. Я прекрасно помню, что у вас творилось. У нас такого не будет. Главное – выиграть время. Сейчас начался процесс ассимиляции пришельцев. Уже лет через пять большинство из них станет для нас своими, а с меньшинством будем разбираться. Самых крикливых можно вывезти куда-нибудь подальше, чтобы не слышать их криков. Мы ведь предупреждали при приёме, так что в своём праве. А вообще, я ими доволен. Почти все хорошо уживаются с нашими и прекрасно работают. Кое-кто опасался, что с ростом иммиграции будет расти преступность, но этого не произошло. Многих уголовников расстреляли, остальные отрабатывают прощение на Дальнем Востоке, а экономическая основа правонарушений исчезла вместе с деньгами. Очень благотворно сказывается отсутствие пьянства. Преступления на бытовой почве есть, но не так уж много, и там редко доходит до крайностей. И в этом больше отмечены наши, чем пришлые. Те ведут себя осторожней. Хотя несколько моряков адмирала Крейга уже попались на убийствах. Этих расстреляем, другие десять раз подумают, прежде чем хвататься за нож.

– Лёш, а чем вы хотите занять людей? Экономику перестроили, а грибов и курятины производим столько, что можно уже продавать за границу, и каждый день едим свежие овощи. При нашей жизни у людей мало других потребностей, кроме пищи. Конечно, продолжаем производить одежду и обувь, но такое производство не займёт всё население. И увеличение сферы услуг не сильно поможет. А допускать, чтобы люди сходили с ума от безделья, или создавать им видимость работы... Лет через десять нам не станет хватать работников, но чем занять их сейчас?

– Займём всех, можешь не сомневаться. Мы были заняты выживанием и вынужденно на многом экономили. Перед извержением у нашего населения было намного меньше интеллектуальной электроники, чем у соседей. Обеспечили производство и учебные заведения, а в остальном делали упор на салоны коллективного пользования. Сейчас это нужно исправить. Разработана программа глобального мониторинга планеты. Через три-четыре месяца уже сможем использовать оборудование спутников и оценить потери в самых разных уголках Земли. Но одними спутниками не обойдёмся, поэтому запустим производство «Невидимок». Их понадобится очень много. Я тебе уже как-то говорил об индивидуальном воздушном транспорте. Вот его собираемся массово изготавливать. Сейчас используем только там, где это необходимо, а остальное пойдёт на склад. Разблокируем счета, тогда пусть покупают. Помнишь наши коммуникаторы с голо? Такие же уже есть в планах на изготовление. А их нужно сделать сотни миллионов. Работы и до тепла много. Мы ведь сейчас единственные, кто учит десятки миллионов молодых и продолжает развивать науку. Постоянно появляется что-то новое, новые открытия и разработки. И это тоже пойдёт в производство. Позже займёмся и космосом. У тебя на сегодня все вопросы? Тогда спрошу я. Тебе не надоело маяться дурью в секретариате?

– Почему это дурью? – обиделась Лида. – По-моему, я делаю полезное дело.

– Полезное, – согласился муж, – но не своё. С твоим умом и опытом нужно как минимум возглавлять министерство. У нас, кстати, скоро исполняется семьдесят министру образования. Работает хорошо, но закон для всех один, так что пусть отдыхает, если ты не найдёшь ему какую-нибудь другую работу.

– Уже решил? А это ничего, что я в два раза старше его? И почему именно образование?

– Мы Вечные, для нас законы не писаны, – сказал Алексей. – Не хочешь образование? Ладно, тогда станешь председателем КГБ. Только нужно немного подождать: Василию Петровичу исполняется семьдесят только через год.

– Согласна на образование, а то с тебя станется предложить мне должность министра вооружённых сил.

* * *

Ник возвращался с работы вместе с Мартином и, прежде чем зайти к себе, подошёл к комнате генерала и постучал. На стук опять никто не отозвался.

– Жаль, что Зака до сих пор нет, – сказал он Мартину. – Уехал два месяца назад и пропал. Дочь не перестала спрашивать, куда дели деда?

– Нет, – улыбнулся Мартин. – Она к нему прикипела и очень скучает. Приходите сегодня, может, замените вдвоём одного Зака. А то опять придётся отдавать ей телевизор.

– Если жена не будет вымирать, тогда придём, – пообещал Ник.

Кими была на третьем месяце, и беременность протекала тяжело, поэтому ей разрешили работать полдня, а когда было особенно плохо, освобождали от работы. Сегодня она тоже позвонила в свой садик и попросила кем-нибудь заменить. Ник открыл дверь и услышал всхлипывания. Кимико сидела на своей кровати вся в слезах.

– Что случилось? – бросился он к жене. – Тебе плохо?

– Не мне! – помотала она головой. – У наших опять сильное землетрясение! Они, наверное, все погибли!

– Откуда такой пессимизм? – спросил он, обнимая жену и вытирая ей слёзы платком.

– Каждый раз, когда передавали о землетрясениях в Японии, сообщали об ущербе! – сказала она, давясь рыданиями. – А сегодня только сказали о землетрясениях, а об ущербе ни слова! Их сразу два, и оба сильные! И ещё какое-то ледяное цунами! Мало им было радиации из Китая, так теперь постоянно трясёт! Как можно что-то строить под землёй, если всё это раз за разом разрушается! Ник, я боюсь, что моего народа скоро не будет. Останутся только принятые здесь дети и мы! У нас сильный, умный и самоотверженных народ, но он просто ничего не