– Не хочу домой, деда, – закапризничала девочка. – Хочу у тебя.

– Я попрошу папу, и он включит для тебя телевизор. Хочешь смотреть мультики? Вот и молодец! Присаживайтесь, господа, я сейчас освобожусь.

Пристроив Сьюзен, он вернулся к себе, сел на кровать и вопросительно посмотрел на полковника.

– У правительства к вам просьба, генерал, – сказал Рощин. – Нужно помочь вашим соотечественникам и англичанам, которые попали в беду в Австралии. Кроме вас мы привлекли адмирала Крейга. Эти бравые лётчики несколько дней назад угнали из Австралии самолёт и сумели добраться до нас. Сейчас они расскажут о своей эпопее, а потом я дополню их рассказ.

Рассказ Дарелла длился минут десять.

– Наше руководство предполагало такой финал, – сказал Рощин, когда лётчик закончил говорить. – Англичанам и вашим морякам решили помочь. Это решение принято не из-за сочувствия. Их, конечно, жаль, но сейчас люди гибнут повсюду. Просто в лагерях много ценных специалистов, да и австралийцев нужно было поставить на место.

– Поставили? – спросил Зак.

– Они окажут всё возможное содействие, – усмехнулся Рощин. – Операция начнётся завтра. У вас остался мундир, или пошить новый?

* * *

Полёт длился уже пятнадцать часов и подходил к концу. Огромные машины шли тремя эшелонами. Впереди летели десять экранолётов, на которых располагались десантники и персонал мобильных госпиталей. Здесь же находились и Крейг с Александером. С часовым интервалом за ними отправили группу из восьмидесяти «Ковчегов». Остальные шестьдесят вылетели на два часа позже. Зак не был знаком с адмиралом, только видел его пару раз, но сразу узнал, несмотря на то что поверх адмиральского мундира был надет пуховик. Их посадили рядом в одном из «Ковчегов».

– Повезло вам, – сказал Зак. – Умно поступили, что не ушли в Австралию.

– Мы успели насмотреться на чужие беды и поняли, что в Австралии нечего делать. – ответил Крейг. – Надо было идти туда, где могли помочь. Выбора у нас не было. Как вас устроили?

– Так же, как и всех остальных, только дали возможность бездельничать. Мне это уже надоело, поэтому собирался подобрать работу. Живу, кстати, рядом с одним из ваших офицеров. В соседях ещё одна американская семья из беженцев. Я у них вместо деда для малышки. Много общаемся, День памяти провели вместе.

– Не ожидал от них такого, – сказал Крейг. – Я тоже поддерживаю связь кое с кем из сослуживцев. Не все довольны своей жизнью, есть и брюзжащие. Так вот, после Дня памяти брюзжание пропало. Повезло им с руководством. А после этой операции отношение изменится ещё больше. Одно дело приютить тех, кто пришёл сам, совсем другое – вырвать людей из концлагерей на другом конце планеты.

Они некоторое время переговаривались, а потом пообедали и задремали, усыплённые гулом турбин. За час до прилёта всех разбудили.

–«Геркулесы», – сказал Крейг, кивнув на десантников, которые упаковывались в скафандры. – Мы тоже разработали очень похожую модель и даже запустили в производство, но я не видел силовых скафандров в войсках. Страшная штука.

– Да, мы смотрели фильмы, – отозвался Зак. – Полтонны вооружения и легко держит очередь из крупнокалиберного пулемёта. Лучевое оружие против них бесполезно, по крайней мере, ручное. Гранатомёт пробивает броню, но попробуй в них попасть! Лучше всего применять управляемые ракеты и зенитные спарки.

– Внимание! До подлёта осталось десять минут! – сообщил кто-то из экипажа. – Полная боевая готовность всех систем. Десанту занять места для высадки!

Шестьдесят находившихся на нижней палубе десантников разбились на четыре группы и сосредоточились у выходов, а медики поспешили занять места в модуле госпиталя.

– Солнце восходит, – выглянул в иллюминатор Крейг. – Мы сильно опустились, и уже можно различить волны. А берега пока не вижу.

– Скоро будет совсем светло, – сказал Зак. – Через два месяца освещение станет таким, как в пасмурный день. А сейчас пока темновато, потому не видите берега. Он должен быть недалеко. Кажется, пошли на посадку.

«Ковчеги» шли по радиопеленгу в указанное австралийцами место. Они снижались возле небольших построек, разворачивали турбины и, поднимая тучи пыли, садились на грунт. Через раздвинувшиеся створки люков выпрыгивали десантники, а модуль госпиталя двинулся по аппарели к поднимающимся воротам грузового отсека.

– Мы пока сидим, – сказал американцам подошедший Рощин. – Скажут, когда выходить. Сели у одного из двух лагерей военных, так что скоро ваш выход. За бортом пять тепла, поэтому пуховики можно снять, а то никто не увидит вашей формы.

– Толку от нашей формы! – сказал Крейг. – Можно было обойтись и без неё. Меня там многие знают в лицо.

– Можно было обойтись и без вас, – возразил Рощин, – но с вами лучше. И вы неправы насчёт формы, она сильно подействует на людей. По комму дали сигнал, так что идём садиться в машину. Я в гражданском, но тоже сниму пуховик, а то скажете, что сам грелся, а вас заставил мёрзнуть.

– Можете не снимать, – ухмыльнулся Зак. – Я не обижусь, а вы через полчаса взопреете.

Штабной электромобиль скатился с аппарели на каменистую, лишённую растительности землю и, объезжая громаду «Ковчега», повёз их к подсвеченному прожекторами проходу в ограде лагеря. Полсотни окружённые колючей проволокой бараков вызвали в душе гнетущее чувство тревоги. Австралийцы убрали охрану, но обитатели лагеря ещё об этом не знали.

– Езжай туда! – показал водителю Рощин. – Видишь помост? Сейчас заберёмся на него, включим освещение и дадим сигнал сбора. Нам сообщили, что всё это есть в