Шрифт:
Закладка:
Когда все расселись и затихли, Мастон Лург встал, представил себя со всеми своими регалиями и предупредил, что раз уж они потребовали "королевского правосудия", то им придется подчиниться любому приговору, который он вынесет. Если же кто-то попытается как-то противодействовать этому приговору, то этот человек автоматически будет признан государственным преступником, выступающим против власти короля и существующего порядка вещей со всеми вытекающими отсюда последствиями.
Он обвел глазами примолкших людей и затем поглядел на Зузона. Тот утвердительно кивнул, давая понять что все записал. Тогда судья пригласил начальника каравана и попросил его объективно и точно изложить суть дела, по которому они требовали Королевского правосудия.
Эркхарт вышел в центр площадки, снял шляпу и, несколько теряясь в непривычной для себя ситуации, попросил судью уточнить чего именно от него хотят. Мастон Лург, в довольно доброжелательной манере, объяснил, что нужно чтобы он, капитан, просто рассказал что собственно произошло, а затем сообщил все что ему лично известно об участии всех замешанных в этом деле.
Капитан начал несколько неуверенно, но быстро взял себя в руки и повысив голос, описывал события и их участников вполне последовательно и обстоятельно. И чем дольше продолжалось это повествование, тем больше мрачнел судья, понимая что так просто от этого дела отвязаться не удастся. Очевидного козла отпущения, устроившего бы всех не наблюдалось. И его надежда снова отправиться в путь через 2–3 часа стремительно таяла. Он успокаивал себя тем что все россказни Элен о неуязвимости своего пса и могучих хранителях конечно же просто детская болтовня и их никто не преследует. А потому нет никаких явственных причин мчаться в Акануран во всю прыть. И все же интуиция подсказывала ему что медлить опасно. Как не крути, а и Элен и её пес были весьма необычными субъектами и, как выразилась сама девочка, вряд ли они явились в Туил из соседней деревни. А потому будет гораздо умнее как можно быстрее сбагрить этот столько же ценный, сколько и беспокойный груз как можно быстрее. Да и герцог может за какой-нибудь надобностью уехать из столицы и тогда придется либо ехать за ним, либо ждать его возвращения в городе. Судья припомнил как у него мелькали порой мысли, что ему не хочется расставаться с девочкой, но сейчас он был готов поклясться что все это блажь и ребенок для него только путь к новой достойной и обеспеченной жизни и ничего больше.
С тоской глядя на начальника караван, он снова сосредоточился на его словах.
В целом случай выглядел довольно банальным. Позавчера утром был обнаружен труп одного из охранников каравана. Это был мужчина 43 лет по имени Ливар. Судье почему-то не понравилось это имя, а следовательно, хотя он и понимал, что это абсолютно иррационально, и сам человек. Однако, как ему показалось, и Эркхарт, который говорил об убитом весьма корректно, тоже не пылал к нему симпатией. Этот Ливар работал на знаменитую корпорацию "Бонра", предоставляющую в наем профессиональных охранников всякому кто мог за это заплатить. Репутация у "Бонры" была двоякой. С одной стороны, "Бонру" уважали и ценили за то что её охранники действительно были профессионалами своего дела и могли дать достойный отпор любой шайке разбойников, с другой, ходили упорные слухи о не слишком большой разборчивости вербовщиков корпорации, которые принимали на работу разных темных личностей, чуть ли не бывших пиратов, палачей и лиходеев с большой дороги.
Ливара нашли недалеко от его собственной палатки с торчащим между ребер кинжалом. Вокруг наблюдались явственные следы борьбы. Судя по окоченению трупа, знающие люди определили время смерти что-то около часа ночи. Сосед Ливара по палатке, молодой охранник по имени Марана, в это время дежурил и потому ничего полезного сообщить не мог. Однако этого и не требовалось. Главной уликой был тот самый кинжал, что застрял в груди убиенного. Оружие было весьма непростым, с драгоценными камнями на рукояти, и с позолоченной чеканкой и гравировкой на лезвии. И хозяин столь примечательного клинка был известен многим. Им являлся молодой мужчина по имени Радвиг. Естественно он был главным подозреваемым.
Судье нравилось как Эркхарт ведет свою речь. Капитан не прыгал с места на место, излагал события последовательно и доходчиво, без всяких эмоций и туманных намеков. Судья также оценил ту дипломатичность, с которой начальник каравана описывал участников событий. Он сумел явно продемонстрировать свою непредвзятость и вместе с тем ясно донести до собравшихся, что люди "Бонры" требуют голову Радвига и что кроме кинжала у молодого человека имелся и мотив для преступления. Женщина по имени Кория, о которой было известно что она занимается торговлей пряностями и в караване находятся три ее фургона. Судья, несмотря на мрачное расположение духа, с интересом поглядел на женщину, в сторону которой едва заметно кивнул капитан. Это была темноволосая миловидная особа средних лет в красивом темно-зеленом платье. Она вполне держала себя в руках, и даже после слов капитана, что убийство возможно произошло из-за нее, оставалась спокойной и невозмутимой. Эркхарт очень осторожно сообщил, что эта Кория была близко знакома с обоими мужчинами и её часто видели в обществе то одного, то другого. Судья отметил тот факт, что эти слова не сопровождались никакими сальными улыбочками и фривольными замечаниями, да и вообще, собравшийся возле шатра народ хранил удивительное молчание. Мастон Лург решил, что это возможно благодаря высокому авторитету начальника каравана, люди просто не смеют как-то прерывать или комментировать его речь, и в очередной раз почувствовал симпатию к молодому человеку.
В общем, из слов капитана следовало, что возможной причиной убийства была ревность. Мужчины встретились ночью чтобы выяснить отношения и для одного из них
