дальнобойной артиллерией далеко не являлся равноценной заменой захвата их в наши руки. Но наши войска все же нанесли поражение англичанам и французам и доказали свое превосходство над ними. Если нам не удалось достигнуть тех результатов, которые были возможны, то это случилось вследствие понижения боевой ценности войск и прежде всего оттого, что войска не всегда твердо находились в руках офицеров. Войска задерживались у попадавшихся им продовольственных складов и вследствие этого теряли драгоценное время.

Основы нашей тактики себя оправдали. События в 17-й армии не обусловливали принципиальных изменений, но отдельные тактические положения нуждались в развитии и подчеркивании. Прежде всего, надо было еще больше разредить построения пехоты. Преодоление пулеметных гнезд во многих случаях происходило с излишними трениями и задержало наши атаки. Самостоятельность пехотных отделений, как и их совместная деятельность с войсками сопровождения, во многих случаях оказалась не на высоте. Особенно трудно было частям после окончания атаки устроиться для обороны и главным образом уловить момент, когда дальнейшее наступление уже больше не могло дать никаких результатов. Все части, в особенности конные, очень страдали от бомб, сбрасываемых неприятельскими аэропланами.

О том, как изменилось стратегическое положение с занятием новых позиций, пока что нельзя было дать окончательного заключения; сами по себе эти позиции ни в каком отношении не были выгодными. Мы еще находились в начале операции, и верховное командование еще не могло предвидеть, какие затруднения для него сложатся в дальнейшем. Аврское предмостное укрепление вызывало особые тактические затруднения, и даже поднимался вопрос о его оставлении. Но так как противник заключил бы из этого, что мы отказываемся от дальнейшего наступления на Амьен, то было решено его удерживать.

Теперь надо было упрочить новый основной фронт. Часть вымотанных боем дивизий была сменена свежими со спокойных участков; менее пострадавшие дивизии были оставлены на фронте. Постройке тыловых сообщений повсеместно было уделено величайшее внимание и забота. Для общего руководства существенную важность представляло, чтобы те части, в которых не было необходимости на новом фронте, были отведены на отдых для обучения и укрепления в них дисциплины. Мы должны были выгадать резервы для дальнейших предприятий и для отражения возможных неприятельских контратак; последние в создавшихся условиях, впрочем, могли иметь лишь чисто местный характер.

На частях 2-й армии особенно невыгодно отражалось, что они застряли на западной опушке бывшего поля сражения на Сомме. Они могли по-настоящему отдыхать лишь к востоку от своей исходной позиции, хотя в районе, пройденном ими, нам досталось много неповрежденных английских барачных лагерей.

Наши потери не являлись незначительными, так как мы продолжительное время вели бои и вводили в них большие массы. Процент потерь в 17-й армии был слишком высок, а убыль в офицерах особенно тяжела. Но, помимо богатой добычи, мы захватили в круглых цифрах 90 000 нераненых пленных; кроме того, у противника была большая убыль ранеными и убитыми. Возвращение в строй легкораненых мы могли ожидать в скором времени. Мы были атакующими и, несмотря на это, при сравнительном подсчете потерь оказывались в выигрыше.

Организация помощи раненым не повсюду оказалась достаточной, хотя перед сражением начальник полевой санитарной службы подверг ее внимательной инспекции. Многочисленные легкораненые затрудняли подачу им помощи своей бессознательной и малоутешительной торопливостью попасть скорее в тыл.

Мне лично это сражение также дорого обошлось. 23 марта был убит младший сын моей жены, бывший офицером-летчиком. Сначала он считался без вести пропавшим. Но затем на обширном поле сражения была найдена могила с английской надписью: «Здесь покоятся два германских офицера-летчика»; мне выпал печальный жребий установить в одном из них моего сына. Теперь он покоится в Германии; война меня никак не пощадила.

Поездка на это поле сражения заставила меня пересечь нашу и неприятельскую системы позиций, где обе стороны так долго стояли друг против друга. Я испытал сильное впечатление. Через всю Францию тянулась необитаемая полоса разрушений во много километров шириной – ужасный памятник этой войны, спровоцированной Антантой.

Впечатление поражения у противника было очень сильное. Но, несмотря на мою просьбу, мы ничего не сделали для дипломатического использования создавшегося положения. Франция заколебалась, ей понадобилось точно выяснить, на какую дальнейшую военную поддержку Англии и Америки она может рассчитывать. Клемансо обратился к союзникам. В Англии в армию были призваны многие десятки тысяч рабочих, занятых до того в каменноугольных шахтах и в военной промышленности, и, несмотря на это, англичанам пришлось сначала оставить десять дивизий не пополненными. Они исчезли с фронта, и большая их часть появилась вновь лишь к осени. Число возрастов, на которые распространялась воинская повинность, было увеличено, но о распространении призыва на Ирландию все еще нельзя было думать. В остальном Ллойд Джордж шел на все. Как выяснилось из его речи, произнесенной после объявления перемирия, он обращался тогда с настоятельной просьбой о помощи к Вильсону и отправил в Америку для скорейшей доставки новых американских формирований весь наличный тоннаж, не считаясь с тем, страдала ли от этого Англия или нет. А что сделали мы, давали ли мы все, что могли? Теперь полезно проводить сравнения, чтобы германский народ впоследствии учел уроки этой войны. На войне только наивысшее напряжение энергии оказывается на требуемой высоте.

Чтобы добиться победы, Англия и Соединенные Штаты продолжали политическим и экономическим нажимом порабощать нейтральные европейские страны и вымогали их тоннаж для удовлетворения своих затруднений. Продолжительная подводная война в общей сложности оказала значительное влияние и вызвала тяжелый транспортный кризис как на суше, так и на море. В ноябре 1918 года один английский государственный деятель заявил в нижней палате следующее: «В апреле германские подводные лодки действовали столь успешно, что если бы их разрушительная деятельность шла тем же темпом, то Англия через девять месяцев была бы разорена». Англия перевозила во Францию человеческие массы из Америки, битком набитые на судах, которые преимущественно были ею добыты в нейтральных странах или приобретены иным способом. Американские солдаты везли с собой только личное снаряжение каждого. Все остальное они получали от Англии и Франции, а также из нейтральных государств, особенно из Испании. Все в целом являлось очень энергичным мероприятием, которое было чрезвычайно действенным на короткий срок, но при затяжке войны не оправдало бы себя. Если бы война продолжалась больший срок, то непременно последовала бы реакция.

Председатель тоннажного комитета при торговой палате Соединенных Штатов, согласно «New York World» от 8 мая 1918 года, так оценивал положение:

«По требованию наших союзников в настоящее время мы посылаем в неблагоразумном числе людей во Францию. Причем мы посылаем их, не имея достаточного тоннажа для доставки