Пэнси отодвинулась от инструмента, мысленно уносясь, на волне восторженных аплодисментов, куда подальше, в реальности же, оставаясь сидеть на таком же старом, как и пианино, табурете, обтянутом чёрной кожей.

— Виртуоз! — воодушевлённо воскликнула Нарцисса Малфой.

Стоящая неподалёку миссис Паркинсон вежливо улыбнулась:

— Пока нет. Но мы движемся к этому.

Кажется, хозяйка дома с её мнением была категорически несогласна:

— Да что вы?! Это же было просто превосходно, — она активно жестикулировала, что было несвойственно женщине, тон голоса значительно повышался, словно она была в шаге от того, чтобы закричать. — Пэнси просто талантище!

Девушка подошла ближе к родителям, сопровождаемая уважительными кивками и восхищёнными взглядами.

— Что вы, — отнекивался, на этот раз, глава семьи, мистер Паркинсон. — Талант — не более, чем количество часов, проведённых в практике.

Как это расценивать, Драко было непонятно, так что он решил не вдаваться. И не вмешиваться.

— Неплохо играешь, — проинформировал блондин, кивая на фортепиано, стоило слизеринке подобраться ближе.

Пэнси округлила глаза — совсем как мать:

— «Неплохо»? Да это было гениально!

— Убедила, — с лёгким смешком сознался Малфой. — Это правда было здорово, Пэнс.

— Благодарю, — произнесла девушка тем самым тоном, которым бредила большая часть младших факультетов школы Чародейства и Волшебства. — Не буду врать — польщена.

Хотя, если быть ну прям очень откровенной, Паркинсон бы больше удивилась, не сделай они ей каких-нибудь комплиментов.

Драко поправил тёмный пиджак, зачем-то потеребил зелёный галстук, видневшийся на белой праздничной рубашке. Провёл рукой по платиновым волосам, которые уже года три как оставил в покое. Раньше всегда заливал литрами геля, отчего они стали до жути жёсткими и ломкими — теперь приходилось заливать их литрами восстанавливающего шампуня. Такую сторону себя слизеринец не показывал абсолютно никому.

Вообще, зализывать волосы назад было лишь отчасти его решением. По большому счету, делал он так не потому, что ему нравилась такая причёска, а потому, что отец носил точно такую же в молодости. Видеть миниатюрную копию своего мужа Нарциссе было приятно, а радовать родителей было, однозначно, жизненным кредо Драко Люциуса Малфоя.

Семикурсник осмотрел собственную гостиную. Сейчас она напоминала скорее приёмную в Министерстве Магии. Куча народу, у каждого свои проблемы, у всех разговоры ни о чём, и каждый продолжает делать вид, что искренне уважает остальных присутствующих.

В центре стояла необъятная ёлка, которую домовики забыли нарядить заранее, но Николь вызвалась сделать это самостоятельно. Большинство гостей находили дерево чем-то вроде произведения искусства.

Драко хотелось выйти, пройтись — он порядком устал от нехватки свежего воздуха и постоянного фонового шума в виде людских голосов, — но он точно знал, что никто его не отпустит. Слишком хороший костюм, слишком поздний вечер и слишком плохая погода.

Снег. Слизеринец любил снег, но только если смотреть на него. Не прикасаться. По какой-то причине, эта видоизменённая вода была холоднее его собственных рук, и трогать её было неприятно, а иногда даже больно. А Малфой старался обходить стороной все места, где ему может стать больно. Философия проста.

Зал был украшен несильно, не вычурно. Никаких хлопушек и конфети, никаких носков на камине, никакой мишуры и подарков под ёлкой. Всё в контексте чего-то официального, делового, не слишком праздничного, но всё ещё рождественского. Смесь адовая, и совмещать её умеют лишь истинные аристократы. Потому что именно так и выглядит их жизнь.

Взрослые гости пили эльфийское вино, некоторые мужчины предпочли приступить к огневиски, детям наливали пунш или сливочное пиво.

Однокурсников Драко нашёл много, но лишь некоторые его заинтересовали — большинство остались без внимания молодого хозяина поместья.

— Скоро подадут индейку, — проинформировал он Тео и Пэнси, кивая на дверь, ведущую в столовую.

Паркинсон слегка покачивалась в такт — никакой музыки не было, но её это не останавливало, — шурша складками платья.

Кто-то положил руку на его плечо. Драко обернулся, моментально готовясь к разным исходам событий, но наткнулся на голубые глаза собственной матери.

— Пойдёмте, — негромко произнесла Нарцисса. В комнате было шумно, но её всё равно услышали, — ужин подан.

Блондин кивнул, сделал шаг в сторону столовой, точно зная, что оба слизеринца идут за ним.

У порога Пэнси встретилась взглядом с отцом.

— Пэнси, — на секунду он остановил дочь. — Ты была… неплоха.

Мерлин, неужели.

Звучало скованно, нераскрыто, но лучшего комплимента от отца ждать и не следовало, ещё учитывая его занятость в данный момент. «Неплохо», в понимании мистера Паркинсона, чаще всего значит «шедеврально» в понимании обычных людей.

Пэнси улыбнулась такой улыбкой, которой могла позволить себе улыбаться только в кругу семьи и близких друзей, и то лишь иногда, по праздникам.

— Спасибо, отец. С Рождеством.

Мужчина коротко кивнул:

— С Рождеством.

* * *

Рейнер опаздывала. Непозволительно, особенно для той, кто живёт в доме, где и проводится мероприятие. Слишком долго красилась, слишком долго подбирала наряд, долго делала причёску. Потом выяснилось, что макияж не подходил под цвет платья, так что девушка быстро переделала его.

Спустилась в гостиную она уже в разгар праздника. Первым делом Николь стянула с подноса домовика бокал шампанского, лениво разглядывая гостей, с которыми совсем не желала разговаривать. Она стояла напротив стола с закусками. Нарцисса ходила от гостя к гостю с обворожительной улыбкой, ни разу не удостоив девушку ни словом, ни взглядом.

Николь заметила Блейза, стоящего рядом с Дафной Гринграсс, и подошла к нему. Слизеринка бросила оценивающий взгляд на когтевранку и хмыкнула. Для неё до сих пор оставалось загадкой, как такая серая мышка смогла зацепить сразу нескольких представителей змеиного факультета. Когда Пэнси между Дафной и Николь начала выбирать Николь? Когда Тео и Блейз начали принимать её за свою? Когда Драко начал уделять грязнокровке больше внимания, чем собственной невесте? Дафна не понимала, но старалась не встрявать в отношения сестры с Малфоем. Сами разберутся.

— Никки! — воскликнул Забини, когда подруга подошла к нему. Он обнял её и полностью переключился на когтевранку, забыв о слизеринке. Рейнер заметила, как погрустнела Гринграсс, и поспешила удалиться.

Она пробиралась между телами волшебников, не зная толком, куда идёт. Драко различил шорох её платья среди десятков голосов, мелодии полонеза, выводимой сверкающими музыкантами в другой части зала, и звона бокалов на летающих подносах. И уже ни на кого, кроме неё, не смотрел. Восхитительная русоволосая девушка в нежно-бежевом платье с открытыми плечами, она не вписывалась в протокол, зато вписывалась в сердце — так была хороша. Непокорные пряди выбились, упали на шею, на уши, она будто только встала с постели — улыбчивая, естественная! Драко пошёл за