Фыркнув на действия сестры, Самаэль чуть посторонился и поставил бокал на стол.

Посмотрев в пространство некоторое время, первый тави со вздохом упёрся ладонями в пояс:

– Нет, все же не поеду. Хочет поговорить – будет возможность, когда возьмём столицу.

– Нет, ты поедешь!– проходивший мимо Ноктис оказался рядом в нужный момент и променял все свои планы на то, чтобы подойти к генералу и ткнуть его пальцем в грудь.– Это шанс забрать моего хозяина!

– Мы начали час назад,– ядовито улыбнулся Самаэль,– спасибо, что все же пришёл. И давай будем реалистами – забрать его можно, если он вообще ещё жив.

– Это ведь дядюшка Айорг,– развела руками Алана.– Он не умрёт даже, если на нём Птица потопчется.

Эммерих понадеялся, что его удивления никто не заметил. Подобное обращение к Владыке было слышать крайне непривычно, и он не мог даже огромными усилиями заставить себя приложить нечто, подобное «дядюшке» к маленькому валакху, с улыбкой способному пообещать, что подсыпет тебе яд.

Насколько сильной на самом деле была связь этой семьи с правителем? Этот вопрос в голове появился только сейчас. Самаэль никогда не конкретизировал временные рамки, в которые начал водить знакомство с валакхом, но использованное Аланой обращение явно осталось с детских лет. Редко когда взрослые люди начинали так называть своих знакомых, но ребёнок имел полное право.

– Он жив,– пригрозил Ноктис.– Неделю назад точно был, значит, и сейчас жив.

– Допустим,– покладисто согласился Эммерих, прежде чем первый тави начал препираться.– Где ты был? И что за тряпки?

Перевёртыш уставился сначала на него, потом – на свёрток ядовито-рыжего цвета, который держал одной рукой. Будто только сейчас вспомнив о наличии у себя ноши, он тут же просиял.

– Готовил костюм для нашего первого из великих, конечно!

Самаэль осмотрел свой сизого цвета кафтан длиной до колена и самые обычные штаны с высокими сапогами.

– Что тебе не так в моей одежде?

– Ты – династия, должен выглядеть соответствующе!

– Династия?– Эммерих с Аланой одновременно нахмурились.

Ничтоже сумняшеся, первый тави с силой наступил Ноктису на ногу.

– Аристократия,– улыбнулся он, не обращая внимания на подскочившего и взвывшего от боли перевёртыша.– Эта пернатая туша просто всегда неправильно произносит слово «аристократия», когда со мной говорит.

Приняв подобное на веру, Алана встала с места и забрала у Ноктиса из рук свёрток. Развязав державшие его нити, она легко встряхнула то, что оказалось длиннополым кафтаном с жилетом внутри.

С недоверчивым прищуром женщина приложила костюм к плечам брата и по итогу нахмурилась сильнее прежнего.

– Ты рехнулся,– коротко резюмировал Самаэль, осмотрев себя и после подняв взгляд на Ноктиса.– Что это за кошмар?

– Это шёлк из самого Ковруса!– возмутился перевёртыш.– И золотая вышивка!

– Это уродство.

– Это стоило мне сотню золотых!

– Откуда у тебя такие деньги?!

– Не у меня,– ехидно улыбнулся Ноктис.– Я занял их из твоего кошеля.

– Нет, нет, нет,– хмуро произнесла Алана, убирая одежду от тави и перекидывая её через руку.– Я это переделаю. И это точно не стоило сто золотых, пташка. Успокойся,– она хохотнула, легонько похлопав брата по щеке.– Дай мне час, и будешь самым красивым цацей во всём дворце.

Проводив женщину взглядом, Эммерих невольно усмехнулся. Познакомься он с ней раньше, точно был бы давно и беспробудно женат.

5.

Позолоченная женская фигура, в числе многих державшая потолочные своды просторной проходной залы слегка помутнела, запотевая от близости чужих теплых ладоней. Будь она живой, уже попыталась бы сбежать, потому что намерения тянувшего к ней руки были очевидными, но все обошлось, когда подбежал, отталкивая оппонента, среднего роста пятидесятилетний худой старик. Золотое яблоко из корзины, из которой тянулась угловатая державшая потолок балка, оказалось в цепких костлявых пальцах.

Если бы эти двое не копошились возле стены так активно, Гленн бы не обратил на них ровным счётом никакого внимания, но скрытность не была коньком герцога Валефора или старого, напоминавшего сухопарую крысу, маркиза Шакса. Оба отпрянули в разные стороны, когда яблоко из руки последнего выбила, пришпиливая к стене, слегка переливавшаяся зеленоватым стрела, а наёмник на ходу отдал лук хозяйке и пошёл дальше.

– Хватит лапать все подряд,– огрызнулся на двоих через плечо Иблис.– Отчитаетесь по каждой царапине.

– Но это не мы!

– Это он, Князь!

– Вот-вот!– возмутился Шакс.– Он у Лерайе лук забрал!– посмотрев на Гленна, маркиз прищурил чуть раскосые глазки.– Ни стыда ни совести, как и у всех имперских ублюдков.

Наёмник проигнорировал попытку выпада в свою сторону, думая о том, как помягче намекнуть маркизе Лерайе, что ей стоит хотя бы попытаться скрыть свою заинтересованность. Она была привлекательной женщиной – вытянутой, изящной и напоминавшей экзотическое растение, которое Гленну довелось видеть лишь раз, державшееся на гибком, колышущемся стебле. В присутствии наёмника в последние пару месяцев обычно холодная и сдержанная Лерайе вдруг стала кокетлива: то и дело небрежно поправляла тяжёлые, идеально ровно стриженные на уровне плеч волосы с вплетёнными в них мелкими треугольничками, бросала жадные взгляды из-под длинных чёрных ресниц.

Имевший неосторожность засмотреться на женщину, бывшую чуть выше него ростом, Гленн обеспечил себе бесконечное подначивание со стороны Гаап и ехидные шепотки на ухо от неё о том, какие у Лерайе выразительные губы и как бы они хорошо смотрелись…

От лишних в нынешнее время мыслей отвлёк звук удара совсем рядом, и, вернувшись к реальности, Гленн тут же с лёгким испугом отскочил в сторону, ожидаемо налетая на маркизу. Рухнувший на колени Шакс, до этого бывший образчиком наглости, едва ли не хныкал, как дитя, и тянулся к сапогам наёмника своими неприятными крючковатыми пальцами.

– Простите, Всеотца ради…!

– Громче,– процедил Иблис, нависший над несчастным и упёршийся руками в пояс.– Чтобы слышала каждая мышь.

– Простите меня за дерзость, мастер Гленн,– провыл маркиз, поднимая взгляд, напоминавший о побитых уличных собаках, на наёмника.– Вы… Вы не заслужили ни одного слова, и я…

– Хватит,– Гленн со вздохом наклонился, подхватывая мужчину за плечи и заставляя выпрямиться.– Не надо ползать у меня в ногах.

Где-то неподалёку послышался женский визг, топот и восторженный смех двоих, в одном из которых молодой человек узнал принца Ситри. Этот миловидный юнец никогда не мог быть признаком чего-то хорошего, да и испуганная женщина наводила на определённые мысли: оттолкнув Шакса, Гленн кинулся в ту сторону, откуда слышал шум.