же перебежало большое количество рабов. Сенат пришел в замешательство, ожидая со стороны народа больших эксцессов, если будет продолжаться далее недостаток в продовольствии. Поэтому сенат переменил свое решение и отправил к Цинне послов для заключения перемирия. Цинна спросил послов: «К кому вы явились? К консулу ли? К частному человеку?» Те не знали, что ответить, и вернулись в Рим. Тогда и многие свободнорожденные массами стали устремляться к Цинне, одни – из страха перед голодом, другие – потому, что они и раньше стояли на его стороне и только ожидали, как сложатся обстоятельства.

Скрепя сердце ввиду грозивших несчастий сенат снова отправил к Цинне послов как к консулу; не ожидая ничего хорошего, послы просили только об одном: пусть Цинна поклянется не производить резни. Принести клятву Цинна счел ниже своего достоинства, а обещал только, что по своей воле он не будет виновен в убийстве хотя бы одного человека. Марий, стоявший около кресла Цинны, держал себя спокойно, но по насупленному выражению его лица видно было, какая ожидается резня. Сенат принял условия Цинны и приглашал его и Мария войти в город. Марий иронически заметил, что для изгнанников нет входа в город. И тотчас же трибуны постановили аннулировать изгнание Мария и всех прочих, изгнанных в консульство Суллы.

Лишь тогда Марий и Цинна вступили в город. Все встречали их со страхом. И прежде всего стало подвергаться беспрепятственному разграблению имущество тех лиц, которые, по мнению Мария и Цинны, были их противниками. Октавий прошел со знатнейшими лицами на Яникул и там сел в консульском одеянии на кресло, имея по сторонам как консул ликторов с фасциями. Узнав об этом, к холму устремились всадники-марианцы во главе с Гаем Марцием Цензорином. Друзья убеждали Октавия бежать и даже привели к нему коня, но Октавий не двинулся с места. Марций отрубил ему голову и принес ее Цинне. Впервые голова консула была повешена на форуме пред ораторской трибуной.

Сыщики стали искать повсюду врагов Мария и Цинны из числа сенаторов и всадников. Когда погибали всадники, дело этим и кончалось. Зато головы сенаторов, все без исключения, выставлялись перед ораторской трибуной. Во всем происходившем, пишет Аппиан, не видно было ни почтения к богам, ни боязни мести со стороны людей, ни страха перед мерзостью таких поступков. Никому не разрешено было предавать погребению кого-либо из числа убитых; тела их растерзали птицы и псы. Безнаказанно убивали друг друга политические противники; другие подвергнуты были изгнанию, у третьих было конфисковано имущество, четвертые были смещены с занимаемых ими должностей. Законы, изданные при Сулле, были отменены. Все его друзья предавались смерти, дома их отдавались на разрушение, имущество конфисковывалось, владельцы его объявлялись врагами отечества. Искали даже жену и детей Суллы, но они успели бежать.

Рабы, перебежавшие к Цинне и получившие свободу, вторгались в дома, грабили их и убивали всех, кто попадался им под руку. Некоторые из рабов расправлялись преимущественно со своими бывшими господами. Цинна неоднократно запрещал им делать это, но они его не слушались. Тогда Цинна в одну ночь, когда рабы спали, окружил их отрядом, состоявшим из галлов, и всех перебил.

В 86 г. до Р. Х. консулами были избраны Цинна во второй раз, Марий – в седьмой. Однако Марий умер в первый же месяц своего консульства, в то время, когда он строил всякого рода жестокие планы против Суллы. Избранного на место Мария Валерия Флакка Цинна откомандировал в Малую Азию, а после его смерти взял в товарищи по консульству Гнея Папирия Карбона (в 85 г. до Р.Х.). (Аппиан; XIII; 54–75).

3) Разгром Митридата

Сулла, выбранный вождем для войны с Митридатом, переправился в Элладу с пятью легионами и отрядами конницы. Он тотчас стал собирать в Этолии и Фессалии деньги, союзников и продовольствие; а когда решил, что всего этого у него достаточно, направился в Аттику против Архелая. Придя на место, Сулла послал часть войск к Афинам осаждать правившего там тирана Аристиона, ставленника понтийского царя, а сам спустился к Пирею, где укрепился Архелай. К стенам были пододвинуты лестницы, однако попытка взять крепость штурмом не увенчалась успехом. Сулла приказал строить против Пирея осадные машины и задумал возвести для них земляную насыпь. Рабочих, железо, катапульты и все остальное он получал из Фив.

Когда насыпь стала сильно подниматься кверху, Архелай в свою очередь начал сооружать башни и поставил на них много орудий для защиты, послал за вспомогательными силами из Халкиды и других островов и вооружил даже гребцов. Войско Архелая и прежде было многочисленнее войска Суллы, а после этого еще более превзошло его числом. Среди ночи Архелай, сделав стремительную вылазку, сжег одну из двух сооруженных «черепах» и все находящиеся в ней приспособления. Но дней через десять Сулла опять сделал другую и опять поставил на то же место, где стояла первая. Против нее Архелай поставил на стенах башню.

Когда к нему прибыло от Митридата другое войско, которым командовал Дромихет, Архелай вывел всех на сражение. Долгое время оно оставалось нерешённым, так как поочередно отступали то одни, то другие. Наконец римлне загнали врага обратно за стену.

Подняв насыпь на достаточную высоту, Сулла стал пододвигать машины. Но Архелай подкопался под насыпь и долгое время незаметно уносил землю. Римляне заметили, что насыпь оседает, оттащили назад машины и вновь насыпали землю. Они также стали подкапываться под стену. То там, то здесь враги сталкивались под землей и сражались врукопашную мечами и копьями. Одновременно Сулла с насыпи при помощи многих сооружений бил таранами в стену, пока часть ее не упала. Желая поджечь находящуюся недалеко башню, римляне стали пускать в нее зажигательные снаряды и в конце концов башня загорелась. Использовав все возможные способы приступов, Сулла перешел к осаде, чтобы подчинить Пирей голодом.

Одновременно шла осада Афин. Заметив, что осажденные испытывают большую нужду, что они перерезали весь скот, варят шкуры и содранные кожи, а некоторые поедают и мертвых, Сулла приказал обвести город рвом, чтобы даже поодиночке никто не мог бежать оттуда и скрыться. Когда это было выполнено, он одновременно придвинул лестницы и стал подрывать стены. Афиняне не выдержали натиска, и римляне прорвались в город. Началось ужасное и безжалостное избиение жителей. Пощады не давали ни детям, ни женщинам – Сулла приказал всех попадавшихся на пути избивать в гневе на их поспешный и нелепый переход на сторону варваров. Лишь у немногих хватило сил бежать в Акрополь; вместе с ними укрылся здесь Аристион. Захваченный город Сула отдал на