Реакция последовала незамедлительно и была она на редкость свирепой!

Сигналом к началу сезона охоты на «Льва революции» послужила опубликованная в «Правде» статья «Как не нужно писать историю Октября», под редакцией Коли Балаболкина — Николая Бухарина, то бишь.

Затем по всей стране, в резолюциях принимавшихся партийными организациями — об Троцкого последовательно и методично вытирали ноги — размазывая его, как жидкое коровье дерьмо — автомобильными шинами по асфальту. «Mauvais ton» был так очевиден, что даже горячим сторонникам Троцкого — было не «comme il faut» впрягаться за него и, не то что бы дискуссии — ни одного слова в его поддержку не было сказано.

Сам же Лев Давыдович, после «вброса дрожжей в канализацию» — по своему обыкновению отмалчивался и отсиживался и, наконец устав от безделья — уехал в отпуск на Кавказ.

* * *

Ещё одна странность в этом деле: Надежда Крупская — тоже «отмалчивалась».

Хотя, по моему глубокому убеждению: ей, как вдове Вождя — следовало самой первой дать отпор поползновению на его светлую память[2]. Ведь, в сём историческом опусе Троцкого — её покойный муж выставлен растерявшимся в самый решающий момент недоумком.

Однако, молчит проклятая — как попаданец в царя в бессмертной комедии «Иван Васильевич меняет профессию»!

К чему бы это? Интересно, интересно… Вельми интересно и достаточно многообещающе для кой-каких моих задумок.

Как общеизвестно, эта ни разу не рожавшая и даже не воспитывавшая приёмных детей женщина, с жабьим лицом, возомнит из себя звезду советской педагогики и административным ресурсом — затравит в конце концов действительно выдающегося педагога, Антона Макаренко. Тот, ныне возглавляет «Ульяновскую Воспитательно-трудовую колонию (ВТК) для несовершеннолетних им. Кулибина».

Хотя, с Макаренко у меня — чисто деловые отношения. Дружеских — из-за разности характеров, видать — так и не получилось, к сожалению… Но уже выпускающий основную продукцию «Завод контрольно-измерительных инструментов им. Кулибина» при колонии — это моё родное детище и, я его в обиду не дам. Там, у меня кроме всего прочего, по проекту — намечается изготовление топливной аппаратуры для дизельных моторов и, я таких «крупских» — сотнями и тысячами передавлю, как тиранозавр-рэкс бабочек Брэдбери.

Она, разбирающаяся в военном деле — не более, чем свыня в квантовой физике, зарубила на корню мою реформу РККА!

Поэтому, я очень обрадовался вовремя подвернувшейся «оказии», спуская с цепи своих «псов информационной войны»:

— ВЗЯТЬ, ВЗЯТЬ!!! АТУ ЕЁ!!!

И всеми мне доступными к тому времени средствами, начал кампанию травли этой во всех отношениях неприятной для меня особы — чтоб её чёрт побрал. Начал с вполне легальных писем «трудящихся» в газетах: «А чего это Надежда Константиновна молчит? Может, она заодно с Троцким⁈».

Читая свои собственные статьи в газетах, я в охотничьем азарте потирал руки, приговаривая…:

— ЖАБУ БЕЙ, ГЛОТКУ РЕЖЬ!!!

…И поймав какой-то кураж сочинял новые «вбросы» — продолжил травлю Крупской анонимными письмами «Могучей кучки» к членам Советского правительства, типа:

«Товарищ Чичерин! А правда что Вы — пидараст, как про то Надежда Константиновна всем рассказывает? Типа, любите и „по-гречески“ в попу чпокнуться и „по-французски“ с заглотом отсосать… Может, познакомимся для так сказать — совместного приятного времяпровождения?».

Не забыл написать непосредственному начальнику — Наркому просвещения Луначарскому, женатому в третий раз на балерине на 27 лет его младше:

«Анатолий Васильевич! По словам Надежды Константиновны, у Вас 'не стоит» и, чтоб ублажить по-женски Надежду Надеждину-Бруштейн — Вы ныряете ей в «лохматку» и сосёте, извиняюсь за выражение — клитор.

Если это так, у меня есть для Вас верное — ещё дедовское средство… Ибо негоже старому революционеру, одним и тем же языком вонючую пиз…ду лизать и детей учить — рассказывая им про светлое коммунистическое будущее.

Не по-большевистски это!'.

И наконец, прямыми доносами в ОГПУ от неких свидетелей:

«Крупская, прелюбодейским образом сожительствуя с этим жидом — ему в угоду отравила поганками нашего дорогого Владимира Ильича! Сам видел, как она в лесу собирала грибы в две корзинки: на одной написано — „Для любимого Лёвушки“, на другой — „Для этого плешивого импотента“. Срочно принимайте-предпринимайте соответствующие меры, товарищи чекисты — пока наш возмущённый народ, не предпринял эти меры уже в отношении вас!».

Та, было опомнилась к середине декабря — крайне нервно и бессвязно «квакнув» что-то нехорошее в адрес Льва Давыдовича, да было уже поздно: общественное мнение про неё — уже прочно сложилось.

Довольно неприятная и назойливая особа — эта «педагогша», вам скажу и, «смертных» грешков перед членами Политбюро — у неё и без того хватало. В частности, Крупскую не без основания подозревали в фабрикации писем (уже парализованного и потерявшего дар речи) супруга к соратникам, якобы «надиктованных» тем ей в редкие минуты своей адекватности.

А кто видел⁈

Казалось бы никаких видимых последствий, да?

Но как человек 21 века, я прекрасно знал про всякие «бритвы Оккамы» и «окна Овертона» и, поэтому — только счастливо улыбался в вагоне поезда, следующего из Москвы в Нижний Новгород — слыша как одна баба в соседнем купе говорит другой:

— А ты знаешь, что Акулька отравила Ленина?

— Тьфу, подумаешь новость…

* * *

Вскоре после наступления нового — 1925 года, Политбюро ЦК ВКП(б) назначило срок созыва очередного пленума ЦК, а 18 декабря — озвучило и первый пункт повестки дня: «О выступлении Троцкого». Пока тот лечился от безделья в солнечном Сухуме, его бывшие соратники спорили-рядились как обойтись с бессменным членом Политбюро, с одним из организаторов Октябрьской революции (переворота), с героем Гражданской войны и, главное — с вторым человеком в партии после Ленина.

Мнения, как всегда разошлись.

Зиновьев и Каменев не могли простить человека — во всеуслышание напомнившего об их минутной слабости в дни Великого Октября, когда они практически — сдали планы вооружённого выступления Временным. Поэтому эта «сладкая парочка» стремились разделаться с Троцким раз и навсегда: снять его с поста председателя Реввоенсовета СССР и Наркомвоенмора, вывести из состава Политбюро — тем самым навсегда лишив возможности стать преемником Ленина, вождём мирового пролетариата.

Таким образом антитроцкистский триумвират распался — из него вышел Сталин…

Чтоб образовать и возглавить новый!

Триумвират — Сталин, Бухарин и Томский единогласно возражал: Троцкого следует отстранить от всех военных должностей — но оставить в составе Политбюро ЦК ВКП(б).

Почему, так?

Возможно Генсек следовал древней восточной мудрости: «Держи друга близко, а врага — ближе всего».

Это решение, по ходу, устраивало всех — противников и сторонников (в