теплоту везде и во всем. Она сказала, что любовь похожа на увеличительное стекло, сквозь которое смотрит сердце совсем другими глазами. Это дар, и самый драгоценный на свете подарок. Хозяйка сама была женщиной не легкой судьбы, при том, очень благодетельной и набожной. Она ходила каждое воскресенье в церковь, стояла всю службу, горячо молилась, и находила в этом деянии особый смысл. Вера в бога не дает сердцам окаменеть от горя, считала она. Кто если не Бог, способен научить людей любить этот мир, и видеть красоту в нем.

Слова меняют многое. После разговора она думала наедине с собою о своей роли, о нем. Думала, что может быть так, что всё уже решено кем-то за неё свыше. А ей ничего не остается, как принять происходящее. Всё дело то в том, что ей нравилось её жизнь, и часто испытывая благодарность судьбе, за все, что с ней происходит, сожаления были лишь на счет того, что не получится эту жизнь прожить так же точно заново. Может, думала она, всё устроенное именно так. И целый мир, похож на того продавца фруктов, который за благодарность одаривает всё больше и больше. Да! Как всё чудесно и удивительно устроено. И на следующий день и на другой после, всё вокруг словно увеличилось в размере. Вот и столетние липы в парке, казались, особенно величественны, и кипарисы, как то царственно красивы, и закат, такой яркий и неповторимый, как никогда, и ветер теплый и родной, как голос из родного дома.

Хозяйка так к ним привыкла как к родным, просила остаться и на лето, не уезжать, но это не входило в её планы, да и атмосфера в сезон отдыха другая, шум, гам, толпы народу. Всё совсем не то.

Путешествие подходило к концу. Уже тянуло домой. Было глубокое ощущение наполненности пребыванием тут у моря. Разумеется, память чуть позже смоет эпизоды этого путешествия, вкус, и цвет, словно загар. Всё проходит. Что-то останется, быть может, навсегда, только вот удастся это понять по истечению времени.

Она замечала, что многое проясняется с годами, и так не понятно в тот миг, в момент, когда случается. Как скульптуры. Пока есть возможность, пока пластичен материал под рукой, ты лепишь, лепишь, сама не зная что. И только когда застыло всё, окаменело, вот и стало понятно со всех сторон. Хотя, думала она, есть люди, с острым чутьем от бога, понимающие значительно больше её самой. А она такая не дальновидная, часто беспомощная, такая, какая есть, и всё что оставалось это прощать себе.

Удивительно было и то, что всё это время, в другом городе, было легко. Думая заранее, ей виделось множество страхов и преград, а в реальности оказалось проще. И даже её значение самой не раз менялось местами с маленькой дочерью, и думалось, что это она находится под её защитой и покровительством, а не наоборот. Все вокруг так любили эту малышку, и на неё заодно благодаря этому падали лучики заботы и любви. Иногда только было жалко саму себя, за то, что очень часто душа находилась в страхе, и это чувство посещало её по ночам, но утром обычно исчезало без следа.

Мысли о сильном, уверенном в себе мужчине, были спасением. Там в глубокой темноте, в ночи, он за неё сражался и побеждал всех чудовищ, которые прятались и пугали своими тайными замыслами в глубине. В тех местах души, так далеко, куда она боялась заглядывать. Утопая в пучине ужасов, когда уже совсем не оставалось сил, ей хотелось спастись, выплывать наружу, туда, где много света и тепла. Мысли о нем всегда спасали от ночных кошмаров. Он был единственный защитник, смелый и бесстрашный. Как в сказке.

Перед отъездом снова решилась написать еще одно короткое письмо.

Мой дорогой герой, здравствуй!

Очень хочу и верю, что у тебя всё идет хорошо! Мы уже собираемся вернуться домой. Наше путешествие к морю подходит к концу. Это было незабываемо. Нам очень понравилось. Этот отдых и город, который нас так тепло встретил, теперь будет жить в моем сердце всегда. Впрочем, как и ты.

Я решила, что непременное должна тебя увидеть, мне этого очень хочется, и ты просто не сможешь мне в этом отказать. Прошло так много времени, может быть, всё уже изменилось, но ты не можешь винить меня за то, что я не забыла тебя и всё еще очень надеюсь снова обнять.

Помнишь, то моё клетчатое платье, в котором я была для тебя на празднике, так вот оно уже вышло из моды. Сейчас ходят разговоры о моде на другие фасоны и ткани для платьев. Бархат, атлас, много-много шелковых лент и банты, очень красиво! Я заказала себе такое и снова хочу показаться в нем при встречи, как только ты найдешь для этого время.

Когда мы приедем, разберемся со всеми накопившимися делами, я сразу же сообщу тебе. Надеюсь, ты будешь на тот момент в городе, и ничего не помешает встречи.

Расстояние и время вправе стереть что угодно из памяти, или наоборот придать особый смысл.

Всем сердцем, жду этого момента, когда снова увижу тебя, душа моя!

Скучаю, целую, и нежно обнимаю тебя, мой невероятный Мишель.

Ялта. Февраль 1842 года.

Р.S. Знаешь, я всё поняла и не волнуюсь теперь, за то, что мы возможно не будем вместе. Не в этой жизни, так я встречу тебя в следующей. Или же в ближайшие двести лет. Всё равно!

Письма с моря были посвящены Лермонтову Михаилу Юрьевичу»

На этом конец рассказа. Пусть думает, что хочет.

Это о нем? — Да! Это о любви- Да! Это должно оставаться тайной- Да! Есть место исторической правде и вымыслу- Есть! Что еще нужно?

— Как тебе рассказ? — просила она через некоторое время Максима.

— Понравился.

13

Проходили недели. Она чувствовала себя одиноко, но всего пару часов в день, не считая ночей. Безответная любовь, как она определяла свои чувства к Максиму, можно было сравнить с Любовью к Богу. Очень близкие ощущения. Любовь в её сердце живет, и в этом нет сомнения, но в реальности совершенно другая картина. Максим существовал явно, он не был вымышленным, она не вообразила его себе, она его видела, хотя и не часто. Каждый раз, пытаясь представить в своем воображении его внутренний мир, она понимала, что во всем его великолепии, с виду, внутри ему очень не хватает настоящей любви.

Именно настоящей любви. Каждый хоть раз задумывался над этим, а что