— Вот что, ребятки, складывайте-ка своё барахло в обоз и готовьтесь к бою.

— Ну, блин, ведь руки и ноги отваливаются! — попытался спорить Хасан.

— Враг. Они не будут смотреть, что у тебя отваливается.

— Он сам всё отвалит! Ха-ха-ха-ха!

— Правильно. Так что давайте-ка, стройтесь. Яван, проследи.

И враг не заставил себя ждать. Совсем с неожиданной стороны, сквозь туманы выходов ударила кавалерия. Кто стоял или сходил там в этот момент, так и осталось неизвестным — их в мгновение ока изрубили в капусту. Зато следующими оказались самураи-меченосцы, и агрессор встретил достойный отпор. Атакующая волна схлынула, и кто-то на языке демонов крикнул:

— Копейщики, мать вашу! Отрабатывайте свой рис!

Яван, впервые построивший всю сотню, в нерешительности оглядывался в поисках командира. Наконец, увидел: завязывая на ходу кушак, Теймур бегом догнал проезжавшего вдоль строя на коне пашу, и заспорил:

— У меня вообще-то фланговая сотня, может не надо в линию, а? Вон, и ребята устали...

— Молчать! — обутой в атласную туфлю ногой пнул сотника офицер: — Строй держать умеете? Ну, так ничего больше от вас и не надо. Вперёд!

Теймур, не сбитый с ног пинком, утёрся, обескуражено огляделся, и, увидев Явана, в свою очередь наорал на него:

— Ну что встали? Шагом марш, нам стоять, не бегать!! Каждому, кто будет вздыхать, и строить усталые рожи — по рожам надаю!

И они пошли. Ряды впередистоящих войск чётко разомкнулись и пропустили башибузуков. Кадомацу с ужасом увидела, как мало осталось самураев, героически спасших армию. Она не нашла взглядом ни одного живого офицера, а выжившие солдаты все поголовно были ранены. Потом была гора трупов, а за ней — пока заглохшие выходы с Дороги. Кто-то ругнулся в душу, взойдя во вход на Дорогу, вместо того, чтобы пройти сквозь него.

— Сто-о-о-я-ять! — раздалась команда, едва они утонули в тумане.

— К бо-о-ю!

— Умно, — заметил Яван, в свою очередь, упирая копьё покрепче в землю.

— Ты о чём? — спросил Хасан.

— Нас не видно в тумане. Они будут думать, что высадка всё ещё продолжается, рванутся — и напорются на наши пики!

— Ори громче — услышат, и не напорются! — шепотом огрызнулся на них Калим: — И без пророков тошно. Уж скорей бы они пришли...

И тотчас же Аллах ответил на его молитву — в тумане на расстоянии руки возникли силуэты клыкастых, покрытых крупной чешуёй лошадей с четырёхрукими всадниками в высоких мохнатых шапках. Они неслись бесшумно, без топота копыт, как кошки. Раз — и со всего размаха напоролись на копья первого и второго ряда. Строй чуть-чуть покачнулся под предсмертное мяуканье умирающих коней и злой рык торжествующих ракшасов.

— Левый фланг маленько смяли, — прокомментировал, вглядываясь сквозь туманы, Калим: — У них там камень под ногами, плохо пики упёрли...

— Калим, смотри! — крикнула принцесса.

Десятник едва успел среагировать на внезапно выросшую перед ним тень — взмахнул пикой, но вместо удара только зацепил нагрудный щиток, приподняв лошадь на дыбы. Яван пришел на помощь, в выпаде вперёд под рукой Калима, вонзил копьё в мягкое брюхо зверя, не прикрытое чешуйками. Конь мяукающе заржал, валясь замертво, Мацуко по глупости выбежала, чтобы добить наездника, и чуть не пала смертью храбрых, когда пред ней, опять же бесшумно, возник ещё один мчащийся во весь опор силуэт.

Чисто рефлекторно, словно косой, рубанула по ногам лошади, повезло — перерубила, кобыла-кот покатилась кубарем, а всадник, издав нечто нечленораздельное, накололся с размаху на частокол копий.

— Браво, Яван, покажи им как в прошлый раз! — раздались подбодряющие крики.

— Нет уж, это уже не прошлый раз... — будто самой себе сказала девушка и вернулась в строй.

Сквозь мглу донёсся чей-то крик:

— О, шайтан, ничего не видно! Слушайте все, я Арслан-ага, командир янычар и всех остальных ракшасов, приказываю: маршем — выходи из тумана!

Принцессе это ой как не понравилось. Ну что же, приказ есть приказ — через двенадцать шагов они покинули спасительную белую мглу. За нею оказалось то же небо со сражающимися звёздами, разве что комета с еле заметным хвостом почти у самого горизонта, и та же безраздельная степь с белесым ковылём и конница, атакующая лавой.

Запели стрелы, послышались отдельные хлопки выстрелов.

— Да они нас здесь всех перестреляют!

Никто не успел ответить на неизвестно чей крик, как случилось нечто небывалое — комета, рисовавшаяся над вражеской конной лавой, словно вставшая на дыбы кобылица, развернулась в зенит и пронеслась через пол-неба, вонзившись в самое густое скопление кораблей! Вспышка превратила местную ночь в полдень срединной планеты — белое стало чёрным, чёрное — белым, и пусть на миг, но в этом странном миге замерли обе враждующие армии. Миг прошел — и в небесах, вернувших свой цвет, зажглись ещё десять новых звёзд, поплывших к зениту, а из эпицентра взрыва хризантемой праздничных фейерверков посыпались сотни метеоров.

Атакующая конница смешалась, скакуны вставали на дыбы, в испуге ломая строй, а тут ещё из тумана ворот на огненных крыльях поднялись демоны-копейщики, и, подобно рукотворным кометам, тоже вдарили по врагу, обратив миг замешательства в паническое бегство.

— Соо-о-тня, расступись! Пропускай кавалерию! — приказал Теймур.

Мимо, обдав запахом свежих кож, лука и кумыса, проехала Дикая Кавалерия, устремившаяся в погоню. Жаль, запахи дома почувствовала только одна Мацуко.

— Ну что стоим? Марш вперёд — вязать пленных и мародёрствовать! Раненых добивать. Только не своих, — по рядам пробежали смешки, и они пошли...

Спокойствие в небесах

...Тардеш нервно ходил взад-вперёд, ожидая, когда починят его кресло. Сегодня удача чуть не изменила драгонарию — луч вражеского светомёта пробил обшивку ходовой рубки, и резанул по его посту — благо призрак успел задержать дыхание, а то бы сейчас не нервничал.

К нему подошел бортовой врач:

— Дайте вас осмотреть, товарищ драгонарий.

— Не надо, отстань. Я был в бестелесности, когда ударило, это только одежда.

— Но всё-таки...

— Не надо! Бэла, долго ещё мы будем слепы? — обратился он к ученику, тоже покинувшему своё кресло.

— Сейчас вот-вот наладят. Однако, ментор, вы ожидали, что будет такая вспышка? — спросил тот в свой черёд, указывая рукой на мёртвые экраны.