Шрифт:
Закладка:
Да как они смеют!.. Но с другой стороны. И правда, почему же Торрагросса этого не сделал. Мое секундное помешательство быстро схлынуло, оставив после себя лишь недопонимание. Не хочу признавать, но я согласна с этими людьми. Это странно, за столько лет Торрагросса даже не попытался по-настоящему усыновить своего воспитанника. Жаль, истинных намерений почившего нотариуса уже никто не узнает. Уверена, Немо сам не раз спрашивал самого себя об истинных мотивах своего приемного отца.
Речь закончилась на оптимистичной ноте. Мой маэстро даже нежно пошутил, что хотя бы теперь Горацио отдохнет, ведь всю свою жизнь он посвятил работе и гражданам Фероци, которых любил и уважал.
Крышку гроба опустили, отсекая от Торрагроссы суетный мир живых, а хитрый механизм осторожно погрузил гроб в глубокую могилу. Все собравшиеся бросили по кому земли, и стали разбредаться по своим делам, попрощавшись с Немо.
До самого конца остались немногие: Пеларатти, мой маэстро, домина, работники кладбища, которые магией формировали могилу и готовились установить надгробие. Рядом ждала девочка-флористка, которая должна была посадить свежие бархотки. А еще тут стоял сухонький старичок, опиравшийся на искусной выделки деревянную трость. Выглядел он, пожалуй, печальнее собравшихся и то и дело тяжело вздыхал, наблюдая за происходящим.
Топот копыт заставил всех на мгновение отвлечься от строгого лика Горацио Торрагроссы, высеченного на надгробном камне. Все повернули головы к всаднику, охваченному лучами молодого солнца. Он направил скакуна прямо на нас, но эффектно затормозил, заставив коня встать на дыбы, а после спешился, ко всеобщему благоговению. Вернее, благоговели работники кладбища и я. Остальные, кроме старичка, почтительно поклонились.
– Прошу прощения, сеньоры, – извинился наследник перед всеми и каждым. – Только-только освободился. Очень жаль, что не успел к прощальной речи. Завещание уже зачитали?
– Все в порядке, Алессандро, – скрипучим голосом затянул старичок. – Дела королевства не ждут, мы понимаем.
Я чуть не задохнулась, когда этот мужчина вот так по-простому обратился к его высочеству, но никто даже бровью не повел, словно такое обращение было в порядке вещей. Кто же он такой?
– Что ж, когда все собрались, начнем, – старик постучал тростью по земле. – Один. Два…
На третий удар трости зазмеились золотые нити, которые устремились к только что установленному надгробию.
– Я, Пьетро Николози, нотариус нотариального округа города Вицино, следуя воле усопшего Горацио Девото Торрагроссы, ставлю печать, запрещающую призыв духа и тела покинувшего нас раба. Покойся с миром, мой друг.
Он, прихрамывая, первым подошел к могиле, погладил морщинистой ладонью вспыхнувшие символы запрещающей метки, постоял еще с минуту, а затем повернулся к нам.
– Я готов зачитать последнюю волю нотариуса Торрагроссы.
Дрожащими руками Пьетро Николози водрузил очки на переносицу, а затем достал из кармана мантии желтый от времени конверт и осторожно сломал сургучную печать.
– Я… – мужчина выждал паузу, вновь осматривая всех присутствующих.
Мне показалось или на моем лице его взгляд задержался чуть дольше?
– Я, Горацио Торрагросса, находясь в здравом уме и твердой памяти, завещаю мою квартиру в Фероци и все находящиеся в ней вещи, книги и другие ценности, моему воспитаннику Немо Тровато.
Домина погладила маэстро по плечу, и он слабо улыбнулся.
– Что касается коттеджа, то мне он не принадлежит и является собственностью следующего нотариуса. Надеюсь, она хорошенько позаботится о пяти моих верных друзьях.
Пяти? Я только четыре могилы нашла в огороде и даже с ними еще не успела разобраться. Кто пятый? Надеюсь, не тот выводок крыс, которых этой ночью сожрал Луиджи.
– Она? – почти одновременно со мной задал вопрос Аккольте, перебив сеньора Николози.
– Я стар, юноша, но не слеп и не безграмотен, – сурово ответил нотариус, невзирая на статус его высочества. – Если я прочитал «она», значит, тут так и написано.
Теперь и я озадачилась. Сколько лет этому письму? Неужели Торрагросса уже давно знал, что его должность достанется женщине?
– Могу продолжать? – недовольно спросил Пьетро, и мы все, включая наследника, потупили взгляд. – Я надеюсь, что моя преемница будет исполнять обязанности нотариуса в соответствии с законом и совестью, хранить профессиональную тайну, в своем поведении руководствоваться принципами гуманности и уважения к человеку.
Больше ничего нового Пьетро не сказал, отдал бумагу Немо и что-то долго ему объяснял, подозреваю, что особенности оформления наследства. Мой мастер и так это все прекрасно знает, но в такие тяжелые моменты ты, как правило, забываешь даже простые вещи. Он рассеянно кивал и нервно сжимал завещание своего приемного отца.
Аккольте к этому моменту пришел в себя и теперь задумчиво рассматривал запретительную метку на надгробии.
– Юрианна. Можно тебя на минуту? – подозвал меня наследник, и я не посмела ослушаться.
Сейчас мне даже хотелось отвлечься от всего произошедшего.
– Слушаю вас, ваше высочество.
– Хах. После Пьетро Николози и ты вполне можешь начинать называть меня Алессандро, – ухмыльнулся наследник. – Суровый старичок, да?
Я кивнула. Интересно, почему Торрагросса поехал делать завещание в соседний город, когда в Фероци вон сколько действующих нотариусов, а до Вицино добрых часов пять верхом.
– Вы что-то хотели, герцог Аккольте? – поторопила я наследника, поглядывая на горизонт. На сколько я опоздаю сегодня на работу? Хотя кого я обманываю, у меня не толпится народ у дверей, а жирные дни ждут других нотариусов.
– Алессандро, – поправил меня мужчина. – Мы же договорились.
– Хорошо, – только и ответила я, потому что назвать герцога просто по имени у меня язык не поворачивался.
Он это понимал, и особо не наседал.
– Расскажи про метку, которую поставил Пьетро. Что конкретно она дает и каковы последствия взлома и насильственного призыва духа того, кто обезопасил себя таким символом?
– Все просто… – Я запнулась, потому что так и не смогла обратиться к племяннику короля по имени. – Только нотариусы обладают достаточной силой и властью, чтобы навсегда закрыть для души путь обратно. Нам объясняли это на третьем курсе. Сейчас расскажу, как работает метка. Во-первых, есть ужасные последствия за попытку взлома, это доводят до всех, у кого есть дар призывать мертвых.
Я начала перечислять, загибая пальцы:
Попытка взлома метки способным к призыву магом карается десятью годами тюрьмы и лишением всех титулов и фамилии.
В зависимости от силы нотариуса, наложившего метку, последствия для взломщика могут быть самыми разнообразными: от легкого обморока, до остановки сердца и потери магических способностей.
Взломщик навечно заклеймен печатью Падальщика.
Все это я тоже узнала от моего мастера. Видимо, каждый мой новый шаг в этом мире будет отдавать
