Шрифт:
Закладка:
– А что конкретно вы планируете?
– Ну… в общем… – (Дагуру показалось, что его приятель, скорее, готовился к отказу на свое предложение.) – Есть отличное местечко, где мы можем остановиться на уик-энд и провести время вчетвером.
– И где это?
– Так ты свободен?
Дагур поднял глаза к небу – погода стояла прекрасная, и им овладел на редкость благостный настрой. Однако он отдавал себе отчет, что чем дольше он думает, тем сложнее ему будет согласиться.
– Да, я поеду. Но куда?
– Пусть это будет для тебя сюрпризом. Значит, сможешь взять пару дней?
У Дагура не было привычки просить об отпуске в последний момент. Он вообще редко уходил в отпуск – как правило, начальнику приходилось едва ли не заставлять его взять несколько свободных летних дней. Как бы то ни было, в этот момент Дагур чувствовал, что стоит на пороге перемен и ему нужно сделать лишь шаг, чтобы порвать с прошлым.
– Да, без проблем – у меня накопились свободные дни. Буду рад вас увидеть.
Инспектор полиции Хюльда Херманнсдоуттир всегда знала, что рано или поздно ей придется совершить эту поездку, хотя «придется» – не совсем подходящее слово. Прошло несколько месяцев с тех пор, как скончалась ее мать, и могло показаться, что именно это и стало поводом, – отчасти так оно и было, но не потому, что Хюльда намеревалась исполнить последнюю волю умирающей женщины, как раз наоборот.
На пороге смерти мать задержалась необычайно долго, и Хюльда старалась проводить с ней как можно больше времени. Они говорили о прошлом, но ни о какой последней воле речи не шло. В конце концов мать просто ушла из этой жизни, и все.
Иногда, сидя у больничной кровати и глядя на спящую мать, Хюльда пыталась прочувствовать нерасторжимость их уз и поплакать. Однако связь между ними была иного рода, – во всяком случае, так казалось Хюльде; тем не менее она осознавала, что у матери свое восприятие их отношений. В ее глазах Хюльда то и дело замечала искорку надежды на то, что они с дочерью смогут стать ближе, и одновременно разочарование оттого, что этого не случилось в прошлом.
А теперь Хюльда осталась совсем одна – ушли ее бабушка и дедушка; муж и единственная дочь тоже покинули этот мир. Меньше всего ей хотелось вспоминать тот ужасный период, когда не стало Диммы, а немного спустя и Йоуна.
Всю сознательную жизнь Хюльду не оставляла мысль узнать побольше о своем отце, американском солдате, и вот теперь она поняла, что время осуществить это намерение наконец-то настало.
Мать о нем почти никогда не рассказывала, да ей и самой вряд ли было многое известно. Пока она была жива, именно ей следовало решать, стоит ли им предпринимать поиски отца. Так считала Хюльда. Однако никакой инициативы в этом направлении мать не проявляла. И вот теперь, когда ее не стало, Хюльда могла наконец взять дело в свои руки.
Ей было известно лишь имя отца, примерные даты, когда он находился в Исландии, и штат, из которого он был родом.
Вооружившись этими данными, Хюльда направилась в американское посольство, дерзко предъявив свое полицейское удостоверение, хотя посольство никоим образом не подпадало под категорию «серой зоны», где ей случалось оказываться по служебной необходимости.
Хюльде предложили пройти в кабинет к любезному молодому человеку, который пообещал сделать все, что в его силах. И действительно, несколько дней спустя он позвонил ей и продиктовал два имени. Обоих мужчин звали Роберт, они были родом из того штата, который интересовал Хюльду, и служили на военной базе в Кеблавике[6] в 1947 году.
Не откладывая дело в долгий ящик, Хюльда забронировала авиабилет в Соединенные Штаты на ближайшую дату. Ей удалось выйти только на одного из мужчин – второй, возможно, уже умер, так что в конечном счете вся ее поездка могла свестись лишь к посещению могилы отца.
Бенедикт
Бенедикт поднялся со стула, подошел к окну и потянулся. Вид был ничем не примечательный – сплошной поток автомобилей с утра до вечера. Временами окно вообще было лучше не открывать, чтобы не задохнуться от выхлопных газов.
Дагур, друг Бенедикта, удивил его. Хотя «друг» – это, наверное, громко сказано. В свое время они, конечно, были настоящими друзьями, однако связывавшая их нить разорвалась довольно резко, и теперь они общались лишь от случая к случаю, да и то всегда по инициативе Бенедикта. Первым Дагур никогда не звонил. Его карьера в банке развивалась, судя по всему, успешно, но что касается всего остального, он погряз в рутине – по-прежнему жил в доме, где вырос, и лишь изредка встречался со старыми приятелями. Все они в один голос утверждали, что Дагур застрял в прошлом.
Несмотря на панораму, открывавшуюся взору Бенедикта, когда он глядел из окна, – полное отсутствие зеленых насаждений, безликие офисные здания из стекла и бетона и вереница машин, – следовало признать, что день был замечательный и проводить его в четырех стенах просто грех.
Не обращая внимания на шум, Бенедикт все-таки открыл окно, чтобы летний ветерок хоть немного освежил помещение.
Потом он снова сел за стол, протянул руку за карандашом и чистым листом бумаги и принялся рассеянно выводить на нем какие-то каракули. Он часто делал это, чтобы расслабиться, иногда даже сам не понимал, что именно рисует, – понимание приходило позже. Он занимался этим почти бессознательно, рефлекторно.
Выдвижные ящики стола были доверху заполнены такими рисунками, но никто, кроме него самого, их не видел.
Только на такие случайные наброски и хватало времени у Бенедикта – дела его фирмы шли в гору, а на подходе были и новые интересные проекты. Он основал фирму два года назад со своими тремя однокурсниками с инженерного факультета. С тех пор их штат увеличился еще на несколько человек, но работали они по-прежнему в крошечном офисе, похожем, скорее, на каморку. Но планы перебраться в более просторное помещение с каждым днем становились все реальнее. Особого дохода фирма пока не приносила, но благодаря состоятельным спонсорам, которые купили в ней долю и вкладывали деньги, Бенедикт и его партнеры могли позволить выплачивать себе приличную зарплату. Осенью фирму собирались вывести на фондовую биржу, что вызывало определенный интерес у инвесторов. Готовясь к этому событию, Бенедикт только и делал, что встречался с адвокатами и бухгалтерами, так что времени заниматься своей непосредственной работой программиста у него практически не оставалось. О полноценном отпуске этим летом речи тоже не шло, но ради успеха бизнеса было не грех им пожертвовать.
Как бы то ни было, Бенедикту предстояла поездка на остров – с ней уже все было улажено. Пазл сложился, когда свое согласие дал Дагур. Признаться, Бенедикт даже не ожидал, что получит его так легко. Он был готов к тому, что у его приятеля эта затея не вызовет никакого энтузиазма и он найдет причину, чтобы отказаться, но, как ни странно, Дагур принял предложение Бенедикта.
