Однако Бен не смеется, и от него все еще исходит напряжение. Я смотрю, как бугай медленно возвращается к столику, стараясь непринужденно размахивать руками. Что-то мешает мне отвести от него взгляд, и я наблюдаю, как он нагибается и целует свою девушку в щеку. Затем берет пустую пивную кружку. Он поднимает ее на уровень глаз и внимательно рассматривает со всех сторон. Подруга берет его за запястье и пытается усадить, но в своей голове он до сих пор лицом к лицу с Беном.

Бармен вызвал полицию, и скоро к бару приедут наряды из нашего же участка.

Он хватает кружку за дно своей большой рукой и с силой бьет ею об стол. Верхняя часть кружки буквально взрывается, и бугай направляется к Бену, сжимая в руке поблескивающие осколки.

Понимание того, что вот-вот произойдет, волной накатывает на Грэма, Бена и Ральфа, сидящих за барной стойкой. Я вижу, что бармен прижимает к уху трубку проводного телефона, прикрывая микрофон ладонью свободной руки. Бен оборачивается, а бугай ревет:

– Я вскрою тебя, как банку фасоли!

Он кричит это именно Бену. Он стоит с расставленными ногами, вытянув вперед руку с кружкой, и плюется, делая акцент на «фасоли». На секунду я задумываюсь о том, насколько нелепо звучит его угроза, но потом все вокруг меня оживает. Грэм и Ральф удерживают Бена, который устремляется к своему противнику. Я уже видела проявления характера Бена раньше, и сейчас он ведет себя так же. Похоже, он не боится ни острого стекла, ни увольнения, ни серьезных ран. Еще несколько человек из нашей группы присоединяются к Грэму и Ральфу, и всем вместе им удается удержать Бена.

– Я вызвал полицию! – кричит бармен, и я практически сразу слышу вой сирен. Мы всего в нескольких минутах от полицейского участка. Нашего участка. Я хватаю куртки парней со спинок барных стульев, пока остальные ребята жестко выталкивают Бена из бара. Вдыхаю свежий ночной воздух и слышу, как Ральф громко напоминает Бену, что нас не должно быть здесь, когда приедет полиция. Глядя в направлении участка, я вижу отражение проблесковых маячков в витринах магазинов. Полицейские уже за углом, и они увидят нас через несколько секунд. Я застываю, не зная, как поступить. Должны ли мы остаться, чтобы доложить о поведении того мужчины? Как и в любой непонятной ситуации, я смотрю на своих старших товарищей. Ральф кричит: «Бежим! Бежим!», и я бросаю ему куртки. Стажеры озадаченно смотрят на меня. Я пожимаю плечами и следую за остальными.

Мы полицейские и сбежали от полиции. Мы мчимся по улицам, и меня переполняет ощущение, что я непобедима.

Мы сворачиваем в переулок и бежим. Я понимаю, что еще никогда не убегала от сотрудников полиции, и не могу сдержать смех из-за комичности ситуации. Истерические смешки вырываются из меня, пока я бегу вместе с другими членами команды. Кровь курсирует по нашим венам, и ветер холодит лица, разгоряченные во время пребывания в баре. Мы мчимся и ликуем. Мы пересекаем дорогу и, свернув направо, бежим по заброшенному участку. Мы бежим до тех пор, пока сирены не остаются далеко позади. После этого на нас накатывает хохот, мы просто задыхаемся от смеха. Нам приходится остановиться, чтобы перевести дух. И напряжение соскальзывает с нас, как вода с жирной поверхности. Напряжение девяти рабочих смен, девяти дней риска. Стоя со своей командой неподалеку от одной из оживленных улиц Бриксли, я чувствую себя неприкасаемой. Непобедимой. Мы направляемся в другой бар, обняв друг друга за плечи. Мы – единое целое.

06. Хильда

В рации раздается треск:

– Подозрение на внезапную смерть, соседи жалуются на неприятный запах из соседней квартиры…

Я громко вздыхаю. Недавно я стала водителем полицейского автомобиля. Я уже была не совсем неопытным, а немного опытным стажером. Сейчас сентябрь, и в октябре будет два года, как я служу в полиции. Я считаю дни до того момента, когда стану полноправным констеблем. Для других это не особо важно, но только не для меня. Учитывая скорость, с которой в нашей команде меняются полицейские, я уже чувствую себя весьма бывалой. Меня часто ставят в пару с менее опытными стажерами, и скоро я пройду курс вождения в экстренных ситуациях. Представляя себя за рулем мчащегося автомобиля с включенными маячками и сиреной, я испытываю радостное волнение. Хотя иногда кажется, что я вечно буду водить «машину смерти», патрульный полицейский автомобиль, который чаще всего приезжает на вызовы по поводу внезапной смерти. Хотя мой автомобиль оборудован маячками и сиреной, я не имею права использовать их для погони или экстренного выезда. Проще говоря, я вожу медленную машину, выезжающую на неэкстренные вызовы. Тем не менее это лучше, чем присматривать за задержанными в изоляторе временного содержания или стоять под дождем на месте происшествия.

Каждую смену я начинаю с улыбки и благодарности. Благодарю судьбу за то, что оказалась в лучшей полицейской службе мира. А улыбка… Что ж, если полицейский улыбается, то вероятность, что ему дадут в челюсть, снижается, не так ли? Несмотря ни на что, я люблю свою работу. Каждый день приносит что-то новое, и каждый вызов наполняет меня радостным возбуждением. Вдруг это тот самый вызов? Вызов, который я запомню на всю свою жизнь и который все изменит. В данном случае я в этом очень сомневаюсь.

Я беру рацию, нажимаю на кнопку и жду сигнала, указывающего на то, что меня слышат.

– Эн Ай 81, – говорю я.

Я принимаю вызов, растягивая слова. Все так делают. Все, кто что-то понимают в работе. Для женщины очень важно не звучать по рации как «Дорис». Да, даже сегодня женщин-полицейских собирательно называют «Дорис». Чем монотоннее ваш голос и чем безразличнее вы звучите, тем лучше. Я все еще помню, как надо мной смеялись в первые дни из-за моего высокого дрожащего голоска. Мне не потребовалось много времени, чтобы научиться говорить правильно.

Я принимаю вызов по поводу внезапной смерти. Сегодня в паре со мной оператор, которая еще ни разу не видела мертвых.

Я поворачиваюсь к своему оператору, полицейскому на пассажирском сиденье. Их называют операторами, потому что они должны помогать водителю, при необходимости давать указания, а также быть услужливыми, трудолюбивыми и сосредоточенными. Сегодня мой оператор – Лиз. До этого я работала с ней лишь пару раз, но на основании того, что видела и слышала, успела сделать вывод, что она способная. Это очень хорошо.

– Ты уже