* * *

— Программы подготовки могут включать в себя разные степени обучения. В зависимости от того, что вы хотите получить по итогу. Первый этап, конечно, передвижение. Это базис, без него никуда. Другой вопрос, что некоторые учатся ходить и на этом заканчивают, не понимая, что мех ведет себя по иному в разных ситуациях. Например на мелководье, даже разворот корпуса совершается по другому, если бы шагоход оставался на твердой поверхности. Это очень важно, потому что от этого зависит ваша жизнь, — инструктор в комбезе пилота, дернул за ремни безопасности, проверяя крепления. Мозолистые руки быстро и уверенно щелкали замками, фиксируя мое тело в кресле-ложементе кокпита. — На сыпучей поверхности мех ведет себя по-иному. В воде, на камнях, среди обломков зданий, в болотистой местности — везде по-разному. Это важно запомнить. Положение корпуса влияет на движение верхних конечностей, что воздействует на общее положение в пространстве.

Я кивнул. Понятно, стоишь в воде или на песке — всегда это учитывай.

— Готов?

Я качнул головой.

— Да.

— Тогда я на свое место. Запуск через минуту, осваивайся.

Инструктор полез наверх, во второе кресло. Кабина учебно-тренировочного меха имела простор для двух пилотов: ученика и учителя. Кресло последнего находилось чуть выше, давая лучший обзор и позволяя контролировать внешнюю обстановку.

— Сначала подключим нейронную связь в тестовом режиме. Прогоним диагностику и только потом уберем опоры. Ясно? — донесся сверху голос инструктора.

— Да.

Сзади выдвинулся порт нейроконнектора, затылок обдало холодом, в ту же секунду произошло соединение.

Это походило на падение в пустоту. На мгновение я полностью потерял ориентацию, не зная где верх, а где низ. Вестибулярный аппарат взбрыкнул, чуть не став причиной извержения завтрака.

Дерьмо! Что-ж так тяжко-то?

— Пока не двигайся, я все сделаю сам.

Двигаться… тут как бы не сблевать внутри кабины. Сознание мутило, в глазах двоилось, а иногда и троилось.

— Идет калибровка. Скоро закончится, — продолжал ободрять голос инструктора.

Пытаясь отвлечься от муторного состояния, я покосился на дисплей перед собой и боковые вспомогательные экраны. Везде индикаторы показывали зеленый допуск.

— Старт.

Мех вздрогнул, где-то далеко внизу разбегались техники. Захваты уходили вбок, освобождая шагоход из тисков фиксации. Энергетическая установка разгонялась, оживляя гигантский боевой механизм.

«FURIOS STREAM» тоже окончательно откалибровался подстраиваясь под бортовую систему. Нейронные цепи вошли в контакт с мехом, воспринимая его своим продолжением. Все произошло мягко и почти незаметно, за исключением первоначальной тошноты. Могло быть гораздо хуже. Не зря за нейрочип заплачено семь миллионов, он полностью стоил заплаченных денег.

Слияние походило на ощущение легкой раздвоенности. Я — сидел в кокпите меха, и одновременно я — воспринимал его частью себя. Странное чувство, ни на что не похожее.

Инструктор наверху хмыкнул.

— Дорогая игрушка. Коннект почти мгновенный, — прокомментировал он работу нейрочипа. — Время отклика приближается к нулю.

Под конец в голосе мелькнули нотки презрения. Понято, о чем подумал: избалованный мальчик решил поиграть в солдатики и не задумываясь выложил за новое развлечение кучу денег. Сумму, которую тому же инструктору не заработать и за пять лет.

Плевать. Никому и ничего я доказывать не собирался. Тем более оправдываться.

— Курс два, выходим из ангара.

Мех удивительно плавно для своих габаритов сделал шаг вперед. Показалось, что бетон под ногами стального чудовища хрустнул. Что, конечно, не так, в боксы регулярно заводили и выводили мехи, если бы вес каждого мог влиять на поверхность, то тут от пола давно бы осталось лишь мелкое крошево.

— Не пытайся перехватить управление, — строго напомнил инструктор. — Сначала веду я, потом ты.

— Понял, — я прислушался к собственным ощущениям. Создавалось впечатление, что сейчас у меня есть второе тело, в котором я нахожусь, но не могу контролировать. Очень необычный опыт, сильно отличающийся от нахождения в КИБе без нейрочипа.

Мех двигался по пересеченной местности, легко поднимаясь по наклонной плоскости и так же спускаясь. Широко остекленная кабина легко покачивалась в такт движению. В какой-то момент шагоход замер на открытой площадке с утоптанной травой.

— Готов попробовать? Только не торопись, сначала передам допуск на нижние конечности. Верхняя полусфера останется за мной, чтобы не уронил с непривычки. Игрушка у тебя в башке может и крутая, но страховка не повредит.

В ту же секунду ощущения изменились, став более четкими. Я помедлил, мысленно представляя, как двигаю правой ногой и медленно сделал шаг вперед. Мех послушно повторил движение. Дальше последовал еще один шаг. За ним еще. Робот двигался плавно, почти не отличаясь от стиля движения инструктора. Но в этом была не моя заслуга, а влияние дорогого чипа с широкополосным портом нейронного подключения.

Сам нейрочип не имел программного обеспечения, только нейронный интерфейс, но по сложности и вычислительным мощностям легко мог поспорить с самыми крутыми бортовыми компьютерами. По сути, он брал управление на себя, сглаживая огрехи неопытного пилота.

Инструктор наверху завистливо крякнул, у него в затылке явно стояла более примитивная модель.

Все равно что сравнивать старую примитивную машину на механической коробке с продвинутым авто последнего поколения, напичканного электроникой под завязку и способного ездить чуть ли не без водителя.

Так и тут, «FURIOS STREAM» давал возможности, о которых с более дешевым нейрочипом пришлось бы только мечтать. Он помогал, сглаживал шероховатости и выполнял восемьдесят процентов работы, которая обычно ложилась на плечи более опытных пилотов.

— Неплохо. А теперь прибавь скорость, — приказал инструктор. В мужском голосе проскользнула ощутимая зависть.

Мужика можно понять. Все равно, что профессиональному гонщику видеть, как неопытный сопляк садится за руль шикарного спорткара. Он будет считать это незаслуженным и обидным. Ведь сопляк не сможет полностью выжать из авто все, на что оно способно.

Так или почти так, рассуждал он. Но мне плевать. Как и говорил, оправдываться я не собирался.

Управлять металлическим великаном оказалось неожиданно увлекательно. Власть над мехом захватывала, вызывая восторг. Когда на центральном экране появилась прицельная сетка и боковые створки ракетной установки открылись, восторг взлетел до предела. А когда цель оказалась поражена, я не выдержав заорал:

— Да-а-а-а!!!

Мишень разлетелась на куски. Плотный куб из пластика, играющий роль вражеской техники, утонул в череде взрывов, превратившись в облако мелких осколков.

Это было что-то невероятное. Слияние произошло настолько плавно, что чувство раздвоенности вскоре пропало, оставив лишь ощущение соединения с мехом. Привыкание почти не потребовало усилий