На лице молодого человека появилось решительное выражение. На несколько мгновений.

– Холодно же адски…

Его воинственность быстро угасала. Я хотел было рекомендовать ему одно местечко, куда он мог бы пойти, если хотел согреться, но внезапно окно показалось мне не стоящим драки.

Один котенок мяукнул и принялся карабкаться по моей штанине. Даже когда эти гаврики совсем крохотные, коготки у них вполне острые.

– Что ты делаешь? Проклятье, так я и думал! Медовый месяц закончился.

В корзинке обнаружилась течь. Котята были повсюду. Штук тридцать или сорок, – во всяком случае, мне так показалось. Я напрягся, ожидая взрыва.

Взрыва не произошло. Никто не казался недовольным. Это были действительно странные котята – они никого не заставляли подпрыгивать от неожиданности или спотыкаться об них. Тощий маньяк, любитель закрытых окон, вернулся к своим столам. По-прежнему не ввязываясь в ссоры с партнером.

Я возобновил прерванную охоту за человеком, чей день рождения послужил поводом для сборища.

Стащив где-то свечу, я зажег ее и проскользнул в кладовку. Да, он был там – безвольно сидел в кресле на колесах. Выглядел лет на двадцать старше, чем был. Места здесь едва хватало для нас обоих и его кресла.

– Обстоятельства у нас не самые лучшие, – сказал я. – Но я обещал Харвестеру Темиску сделать все, что смогу. Этот парень – твой лучший друг.

Ну, это, конечно, вряд ли можно было сказать наверняка. Несколько лет в моем бизнесе и святого подтолкнули бы к циничным мыслям относительно побуждений монахинь. На свете слишком много людей, у которых нет и прыщика совести, чтобы замедлить их продвижение вперед.

Чодо не шевельнулся, не вздрогнул и ничем не выдал, что осознает мое присутствие.

Рядом мяукнул котенок. Я счел это благоприятным знаком. Однако тут же послышалось и торопливое шуршание – кто-то из крыс придерживался противоположного мнения.

– Хотел бы я найти способ выяснить, жив твой мозг или нет. Но мне вряд ли удастся вытащить тебя в такое место, где можно заняться этим вопросом.

Кстати, насчет мест: в кладовке погасла свеча. Чтобы снова зажечь ее, я вышел за дверь, где было довольно светло. Кто-то поспешно проковылял мимо, переваливаясь с ноги на ногу, с большим котлом в руках.

– Пахнет неплохо, – сказал я ему вслед.

Он потопал дальше, храня гробовое молчание. Кажется, он был не согласен.

13

Начался новый всплеск суеты: прибыла команда, поставлявшая еду. У нас с Чодо оставалось совсем немного времени. Я нырнул обратно в кладовку.

– Ты все-таки не улизнул, хотя у тебя был шанс!

Чодо по-прежнему не подавал никаких признаков жизни, только дышал. Это было хорошо. Очень хорошо, потому что – совершенно внезапно – меня охватило зловещее предчувствие.

Что-то было не так. И я не мог понять, что это значит. Не мог вычислить, что именно не так.

Я опустился перед Чодо на колени, чтобы смотреть ему в глаза. Они были открыты. Они моргали. Но не видели ничего. Их моргание не передавало мне никаких секретных посланий. Я сказал ему, чтобы он моргнул один раз, если хочет ответить «да», и два – если «нет», и начал задавать вопросы. Он моргал «да» – но без всякой системы.

Да полно, действительно ли его мозг был еще жив? Темиск думал, что это так, но я не видел никаких доказательств. Если бы я только мог упрятать его в надежное место, где можно было бы спокойно проводить исследования и ставить эксперименты! Или забрать его к себе домой и оставить рядом с Покойником. Рано или поздно придет же день, когда Мешок с костями проснется!

Окрик в ухо не дал особых результатов. Мне пора было возвращаться к работе. Впрочем… еще один, последний эксперимент. Просто чтобы выяснить, чувствует ли Чодо что-нибудь.

– Ничего личного, шеф… – Я поднес пламя свечи к тыльной стороне его левого запястья.

В кладовой запахло паленым. Чодо не реагировал. Я мог бы поджарить его целиком, если бы захотел.

Рядом послышались голоса, так близко, что почти можно было разобрать слова.

Свеча потухла – хлоп! – внезапно, без всякого дуновения.

Из кухни раздался вопль.

– Прости, босс, мне пора.

В нос ударил запах паленого волоса и горелого мяса. Войдя в помещение для мытья посуды, я обнаружил людей, столпившихся вокруг дымящейся крысы. Однако вопли доносились из самой кухни. Голоса выкрикивали указания того рода, какие даются в экстремальной ситуации, когда никто не знает, что надо делать, но каждый хочет, чтобы кто-нибудь что-нибудь сделал.

Запах горелого мяса здесь был сильнее. Я услышал потрескивание, словно жарился бекон.

В воздухе пронесся залп воды. Последняя волна докатилась до мысков моих ботинок и отступила. Потрескивание бекона стало тише.

Не смолкало подавленное бормотание. Среди присутствующих я опознал парней, которых Морли временно нанимал для работы на кухне.

– Прочь с дороги! – рявкнул я. – Если не в состоянии помочь, убирайтесь к черту! Так вы будете хоть чем-то полезны!

Я протиснулся сквозь толпу. Кто-то сохранил присутствие духа и набросил на незнакомую полную женщину мокрую скатерть. Двое окатывали ее водой. Она истошно вопила – каким-то образом под мокрыми тряпками все еще продолжала гореть. Шипение бекона исходило от нее. Впрочем, под вылитыми ведрами воды оно быстро теряло интенсивность.

Появился Морли:

– Что здесь происходит?

Я покачал головой, пожал плечами и подтолкнул пару ребят, которые предположительно должны были расставлять столы:

– Суньте ее в бадью, где охлаждаются бочонки с пивом. Только бочонки выньте.

Потрескивание бекона начиналось снова. Женщина кричала не переставая.

Ее как раз окунали в ледяную ванну, когда появилась Белинда Контагью. Женщина затихла, поскольку пламя наконец унялось. Однако боль будет длиться еще долгое время, если ожоги настолько сильные, как я подозревал.

– Что случилось? – спросила Белинда, подойдя к нам.

– Не знаю. Меня здесь не было, когда все началось. Похоже на то, что дама вдруг загорелась. – Я повысил голос. – Кто-нибудь видел, как это началось?

– Люди не могут загореться, Гаррет, – возразила Белинда, но не очень уверенно.

– Посмотри на нее и скажи, если я ошибся.

Женщину вытаскивали из ледяной ванны. Она была без сознания. Потрескивания больше не раздавались.

Низенький человек в переднике заговорил, нервно двигая руками:

– Я пришел сюда первым – услышал, как она закричала. Она быстро хлопала ладонями по самой себе. Я подумал, что на ней горит одежда, и замотал ее в мокрые скатерти.

Естественно. Никто не видел, как все началось. Может быть, печи? Это была та самая кухня, которая обслуживала банкет.

– Белинда, у тебя нет знакомого целителя? Потребуется повозиться, чтобы привести ее в