Шрифт:
Закладка:
Сироте с женой нечего было есть. Росомаха, которой сирота пожертвовал «худого теленка», посоветовала ему сделать пращу и сразиться с таньгами. Соплеменники смотрели на сироту с недоверием: «Что затеял этот недостойный?» Но сирота сразился с таньгами и отбил у них большое стадо оленей. Рыболовная сеть сироты наполнилась тюленями. Он принес жертву росомахе[65].
«Был парень у моря, отец и мать умерли, остался один. Ходит по домам, его и в полог не пускают. Одежда у него из тюленьей шкуры, сам питается собачьим калом, а между тем не умирает. Сиротка решил пойти на другую землю». Дальше следует рассказ о «героическом сватовстве»[66].
«Был юноша, сирота, без отца и без матери, воспитал его дядя. Ходил он в худом платье. Сквозь дыры нагое тело светилось, так и дрожал он весь от холода». С помощью Ворона сирота обогнал в беге оленей и получил в жены единственную дочь богатого оленевода[67].
У сироты было пять дядей, но жил он с бабкой. Все дяди, кроме одного, были злыми и не заботились о племяннике. Они не только не кормили сироту, но отнимали у него пищу, когда он добывал ее. Сирота и бабушка голодали. Мальчик решил отправиться на охоту. Бабка дала ему одежду своего сына, убитого завистливым дядей. Поднимая тяжелые камни, сирота набрался сил и убил на охоте медведя. Впоследствии он добыл жену-красавицу, «отвергавшую мужчин»[68].
Сироту «не любили даже его дяди, он всегда ночевал снаружи, и никто не говорил ему „зайди к нам“». Дяди говорили: «Почему не умрет этот мальчик?» Сирота отправился к оленеводам, победил сына хозяина стойбища и получил в жены его дочь. Узнав, что сирота разбогател, к нему пришел дядя. Но племянник ничего не дал своему обидчику[69].
Сирота явился в приморское селение. Никто не знал его происхождения. Он спал на снегу вместе с собаками, прижавшись к ним, чтобы не замерзнуть, питался также с собаками. Дочь богача просила отца взять сироту в дом. Тот согласился, но вскоре стал завидовать сироте, который оказался прекрасным охотником. Богач попытался извести юношу, и тому пришлось уйти. В селении белых медведей, куда попал сирота, он победил во всех испытаниях (нырял в прорубь, дрался живыми моржовыми головами и т. д.). Юноша одолел медвежьего «старшину», который всех притеснял, и забрал его жену. «Сирота ходил на охоту, по-прежнему приносил много добычи и всегда помогал людям»[70].
Мы видим, что чукотские сказки о сиротке в общих чертах сходны с эскимосскими, но имеют специфические черты. В чукотских сказках отражается быт не только приморских зверобоев, но и оленеводов. В некоторых сказках реалистически описывается, как сирота ищет счастья в различных селениях, в частности у богатых оленеводов в тундре. Популярный образ сиротки проникает даже в чукотские исторические предания о войнах с коряками. В исторических преданиях эскимосов образ сиротки не встречается.
У чукчей сиротка странствует по иным мирам и совершает подвиги в трудных брачных испытаниях: эти мотивы характерны для чукотской традиции. В чукотских сказках о бедном сиротке побочных фольклорных мотивов меньше, чем в эскимосских, более разработан самый образ гонимого сиротки. Подробно рассказывается об обидах и унижениях, которым подвергается сирота, причем живые, реалистические детали подчеркивают социальный смысл коллизии. Чем сильнее унижен герой в начале сказки, тем более он торжествует в конце. Торжество сироты чаще, чем в эскимосской сказке, сопровождается местью обидчикам.
Чукотская сказка почти всегда изображает героя в зачине внешне неприглядным, чтобы показать, как он преображается в красавца в финале. Герой, «не подающий надежд», характерен для волшебной сказки.
Приведенная сказка о чесоточном сиротке представляет классический пример «сказки о бедном сиротке». Мотив контакта с духом, «посвящения» здесь отходят на задний план, в роли духа-помощника выступает обобщенное «Благодетельное бытие», компенсирующее бедняка за его лишения. Бабушка также утрачивает мифический характер прародительницы или покровительницы материнского рода и превращается в голодную старушку, подстать бедному сиротке. Они объединяются потому, что оба обездолены.
Коллизия сказки сводится к нарушению первобытнообщинного принципа распределения добычи, жертвой которого выступает сиротка. Несправедливость соплеменников проявляется в том, что они не только не дали сиротке части добычи, но и пытались отобрать пожертвованное «Благодетельным бытием». Из текста явствует, что сиротка принадлежал к тому же роду, что и его обидчики. Когда он разбогател, прежние враги стали называть его племянником, т. е. намекать на родственную связь, о которой они не вспоминали ранее. Характерно, что каждая группа охотников старается свалить заботу о сиротке на другую («пусть задние дадут»): нет семьи, которая кормила бы сиротку, это дело общее и вместе с тем ничье. В сказке нарисована яркая реалистическая картина разложения первобытной общины, когда родич оказывается вне семьи и им пренебрегают более сильные, когда нарушается первобытнообщинный принцип распределения добычи. Сказка выражает протест против появления социального неравенства и эгоизма, осуждает нарушителей общинного равенства.
3
Высокое развитие и широкое распространение приобрел образ сиротки в фольклоре североамериканских индейцев, в первую очередь индейцев прерий. Судя по тому, что индейцы прерий принадлежат к различным языковым группам, они, по-видимому, заселили прерии в разное время и пришли с различных сторон. Единая культура индейцев прерий сложилась относительно недавно. Хозяйственной основой ее была (еще в XIX в.) охота на бизонов. Дакоты, команчи, арапахи, чейены и кайова занимались охотой, а другие племена, особенно в восточной части прерий, — огородничеством, возделывали кукурузу и табак, собирали дикий рис, дикорастущие плоды и корнеплоды. Охота на бизонов была коллективной, и это способствовало сохранению первобытнообщинных традиций. У индейцев восточной части прерий существовала общинная собственность за землю.
Индейцы прерий были организованы в племена и роды. У некоторых племен счет родства велся по материнской линии — в основном у тех, которые наряду с охотой занимались огородничеством (у них благодаря этому сохранялось значение женского труда). Чисто охотничьи племена к XIX в., когда их описывали этнографы, в основном перешли к отцовскому счету родства. У индейцев прерий был развит характерный для периода
