которые мы заказали Фёдору Михайловичу и его помощникам. Лично я лакомился действительно великолепно приготовленными блинами со свежей сметаной явно домашнего приготовления.

— Ну, Алексей, чем ты нас порадуешь на этот раз? — Царственный дед с довольным видом отодвинул от себя тарелку с остатками сырника.

Слова императора подали сигнал об окончании завтрака, и все остальные, сидевшие за столом, сосредоточили на мне заинтересованные взгляды.

— Деда, я как бы не зря собирался кое-что проверить именно на борту яхты, вдалеке от лишних глаз, поэтому распорядись, пожалуйста, чтобы на палубе не осталось лишних людей.

И покосился в сторону закончившего чуть раньше свой завтрак адмирала Варушкина, усиленно делавшего вид, что как раз проверяет несущих вахту матросов.

Через десять минут на палубе не осталось никого постороннего, а я, законно предположив, что с поправленного мной, а значит, и более сильного царственного деда эксперименты начинать не стоит, указал родителю на открытое море:

— Отец, будь так добр, изобрази нам что-нибудь с водой. Только не сильно эпичное.

Родитель кивнул, и в указанном мной направлении появились четыре достаточно мощных водяных смерча. Перейдя на темп, я потянулся к отцу, попытавшись вспомнить ощущения, пережитые во время дуэли с Филиппом.

Первая попытка ни к чему не привела — моё подсознание шло по самому простому пути, буквально заставляя гасить отца. С трудом отделавшись от этого навязанного желания, попытался сосредоточиться только на доспехе родителя, подозревая, что именно с ним я делал что-то во время дуэли с Филиппом. Экспресс-процессы, проходившие в доспехе отца, дали неожиданный результат — энергетические жгутики, как мне показалось, прямо в данный момент постоянно образовывали все новые и новые едва видимые светящиеся связи между собой.

Не выходя из темпа, бросил:

— Отец, закончи до моей команды применять воду.

И вот я уже наблюдаю, как энергетический жгутики постепенно прекращают образовывать новые связи, распадаются, теряют активность, свечение и возвращаются к своим стандартным положениям.

— Отец, продолжай…

Вот опять появляется картина сложных, постоянно меняющихся энергетических переплетений, которые, судя по всему, и отвечали за силу и сложность применяемых стихий.

Нырнув глубже в темп, попытался аккуратно повлиять на доспех отца таким образом, чтобы эти энергетические переплетения больше не образовались. Получилось это у меня далеко не сразу, а главная сложность состояла в том, чтобы своим чрезмерным давление не повредить доспех отца, не нанести ему необратимого вреда. Больше всего указанная «процедура» напоминала правило, только в его обратном и усеченном варианте — происходил процесс заморозки энергетики, не давая ей выплеснуться наружу.

— Что за черт?! — услышал я возглас родителя. — Лешка, у меня не получается применить воду, а никакого давления на сознание я не чувствую!

Продолжая отслеживать доспех родителя, скомандовал:

— Попробуй аккуратно применить другие стихии.

— Тоже ничего не получается! — раздраженно бросил он. — Ничего подобного в жизни не чувствовал! Как совершенно безоружный и беспомощный!

И действительно, энергетические связи в доспехе отца перестали образовывать новые связи, хотя чуйка мне подсказывала, что своих защитных свойств доспех потерять был не должен. Решив в этом удостовериться, подскочил к отцу и обозначил удар. Выставленный навстречу родителем блок с одновременным захватом моей руки не оставлял никаких сомнений в том, что отец не потерял ни в защитных свойствах доспеха, ни в скорости темпа.

— Лёшка, это тоже часть твоего эксперимента? — он отпустил мою руку.

— Да, — пробормотал я.

И приказал его доспеху снова образовывать эти энергетические связи.

— Что чувствуешь?

— Ничего.

— Снова воду попробуй.

Доспех слегка засветился, как нить накаливания в лампочке, которую включили в сеть, связи стали образовываться все быстрее и быстрее, и в открытом море загудели теперь уже восемь водяных смерчей.

— Получилось! — довольно крикнул отец. — Снова могу! А если воздух?..

Со стихиями родитель забавлялся ещё минуты три, а я все это время отслеживал происходящее в его доспехе и остался очень доволен: мой эксперимент, несмотря на опасения, прошел без тяжелых последствий.

Выйдя из темпа, повернулся к внимательно наблюдавшим за нами с отцом все это время родичам и хмыкнул:

— Сейчас все изложу в подробностях, не волнуйтесь.

Дождавшись отца, поделился своими наблюдениями и выводами, добавив в конце:

— Видимо, данное Филиппу слово о неприменении мной колдунских способностей заставило подсознание использовать ещё и этот вариант.

Царственный дед, оглядев озадаченных родичей, покивал:

— Дела… Говоришь, правило наоборот?

— Правило наоборот, деда, если говорить грубо — это самая натуральная порча в её общепринятом понимании, когда человеку фактически повреждают доспех, после чего у объекта воздействия начинаются проблемы со здоровьем из-за энергетических пробоев. — Я замялся. — Ну, как я тогда тебя… Извини, что напомнил. — И после взмаха рукой императора, мол, проехали, продолжил: — В этом же случае происходит воздействие лишь на способность доспеха образовывать дополнительные энергетические связи, влияющие прежде всего на владение стихиями. Сколько подобное воздействие длится по времени, сказать не могу. Пока не могу. Кстати, прадед Александр ничего такого не мог?

Старшие родичи переглянулись между собой и отрицательно помотали головами, я же чуял, что они не лгали. Высказаться в конце концов решил дед Владимир:

— Не было ничего подобного в записях, точно могу сказать. Ну и вообще, Лёшка, что тебе, по большому счету, эта вновь открывшаяся приблуда дает, если ты и так на расстоянии любого нужного человечка погасить можешь?

Я же под вопросительными взглядами присутствующих только пожал плечами:

— Не знаю… Но для лучшего понимания, как именно устроен наш с вами доспех, мне эта информация точно пригодится.

Тут, привлекая к себе внимание, шаг вперед сделал Кузьмин:

— Государь, позвольте задать вопрос царевичу? — И после разрешающего жеста императора Ванюша повернулся ко мне: — Алексей, а что ты там за свечение увидел? Оно имеет какое-то сходство с тем, что видим мы с тобой… в обычных условиях?

— Безусловно, имеет, — задумался я. — Но по сравнению с привычным нам с тобой свечением оно слишком тусклое… А может, это мое подсознание так эти энергетические связи, отвечающие за стихии, затейливо обозначает.

— Понял, — кивнул колдун и сделал шаг назад.

С минуту родичи обменивались мнениями, пока так и не успокоившийся дед Владимир не заявил:

— Лешка, а со мной сейчас можешь сделать то же самое, что с Сашей?

— Давай попробуем, — опять пожал плечами я.

Пробовали мы с дедом Владимиром недолго — как и всегда, во второй раз у меня все