– Так! – в два шага дошла до постели и сдернула с нахала плед. Скомкала его и швырнула ему в лицо. – Встал и пошёл вон из моей квартиры. У тебя есть две минуты.

– Не-а. Там холодно, – мотнул головой и перекатился на живот, отвернулся лицом к стене и подмял мою подушку под себе, обняв её. – И ты должна мне моральную компенсацию.

– Чего?! – шипела я змеей, хотя очень хотелось рявкнуть на пацана.

– Ты обманула меня и нанесла непоправимый вред физическому и моральному здоровью. Мне нужна компенсация, Ветрова Виктория Константиновна. Да-да, всё по строгости закона.

– А ну-ка встал! – коленом уперлась в постель и потянула парня за руку с кровати. – И вали из моей квартиры, пока я не нанесла тебе тяжкие телесные, когда ты вылетишь из окна.

– А это уже угроза жизни, товарищ бывший майор, – посмотрел он на меня укоризненно и одновременно насмешливо. – Ушла из органов и забыла УК РФ?

– Хочешь ткнуть меня носом в сто девятнадцатую? А ты не опух ли, мальчик? – выгнула я брови, на миг замерев.

– Кстати, об этом, – снова повернулся он на бок и прощупал своё лицо кончиками пальцев. – Опух. По твоей, кстати, милости.

– Тогда держи ещё, – с силой ткнула пальцев ему под глазом и с удовлетворением услышала болезненное шипение. – А теперь вали из моей квартиры. Плед можешь забрать.

– Да что ж ты такая злая-то? – заворчал он, лениво и слишком долго поднимаясь с моей постели.

Но в момент, когда Вяземский только-только подполз к краю кровати, входная дверь едва слышно открылась и почти сразу закрылась.

В голове заверещала сирена, паника парализовала, холодный пот градом прокатился по спине.

Парень на постели замер, прислушиваясь к шагам в прихожей.

– Иди сюда, – шепнул он почти неслышно и, схватив меня за запястье, резко потянул на себя. Лег на бок спиной к стене, положил меня рядом, прижав спиной к своему голому торсу и коротко скомандовал. – Одеяло, плед и всё говно на нас!

– Чёрт! – сбросила оцепенение и накинула на нас плед, в который Вяземский спрятался с головой. Подцепила край покрывала и вместе с одеялом набросила нам на ноги. Подтянула вторую подушку и сделала вид, что обнимаю её, чтобы объёмный парень за моей спиной не бросался в глаза маме, если она решит заглянуть в мою комнату, увидев, что дверь закрыта не до конца.

– Не дыши так, а то мама подумает, что ты тут дрочила, – этому придурку лишь бы ха-ха словить…

Заключительный и совершенно лишний аккорд – рука Вяземского по-хозяйски обхватывает мою талию и рывком прижимает меня к горячему торсу полуголого парня. Большой палец проскальзывает под майку и замирает там, когда дверь моей комнаты открывается шире, а в проеме показывается мамина голова.

Вовремя, блин!

– Вика, – позвала мама шепотом.

Если продолжу притворяться спящей, то она точно подойдёт.

– Да, мам. Что-то случилось? – подперла голову рукой так, чтобы закрыть собой парня ещё больше. Изобразила сонный голос, всеми силами игнорируя горячее дыхание у шеи и губы, что изогнулись в наглой улыбке, коснувшись моей кожи.

– Ничего, милая, – отмахнулась мама и чуть больше заглянула внутрь комнаты. Боже, храни её плохое зрение! – Просто, смотрю, что у тебя дверь приоткрытая, подумала, что не спишь.

– А это? Кхм, – откашлялась, почувствовав, как мягкие губы разомкнулись и оставили на шее поцелуй, затем ещё один. Большой палец под моей майкой пришёл в движение, рассылая волны тепла по телу, подобно кругам на воде. – Это я для Флэшки оставила, чтобы… – дорожка беззвучных поцелуев приблизилась к мочке уха. Ещё немного и я, либо начну орать и материться, чем выдам себя и его, либо сама полезу к нему в трусы, потому что твою мать! что он творит?!

Стоп, Вика! Это всего лишь пагубное действие шампанского.

Двухлетний недотрах во внимание брать не будем. Нафига нам эти подробности, правильно?

– Чтобы что? – спросила мама, а я осознала, что потеряла нить разговора, когда мужская рука теснее прижала мой зад к весьма затвердевшему паху.

Чёрт! Соберись, Вика! Это всего лишь член! Ты их в своей жизни столько видела… что по пальцам одной руки сосчитать можно.

Твою мать!

– Чтобы она могла войти… – ответила я, с трудом контролируя собственный голос. Едкая усмешка обожгла кожу за ухом. – … и выйти.

– А, ну да, – закивала мама, от которой я видела один лишь размытый силуэт. Тем временем проворные шаловливые пальцы непрошенного гостя медленно прошлись по краю резинки шортов. – А то ж она опять орать начнёт среди ночи.

– Угу, – только и смогла я выдавить, когда мужские губы обхватили мочку уха и мягко оттянули её.

Пальцы ног неконтролируемо поджались.

Я точно убью его!

– Ну, ладно, Викусь. Пойду я масочку сделаю и тоже спать лягу. Спокойной ночи, родная, – ласково произнесла мама.

– Спокойной, угу, – только усилием воли смогла удержать голос не дрогнувшим.

Едва дверь за мамой закрылась, я дернулась, чтобы развернуться и хорошенько треснуть по одной наглой роже. Но стальная хватка на талии не позволила мне провернуться в его руках даже на сантиметр.

– Отпусти сейчас же! – процедила я едва слышно сквозь стиснутые зубы.

– Чтобы ты мне яйца вырвала? Ну уж нет.

– Я и так тебе их вырвать смогу, – с усилием протиснула между нами руку и, минуя стыд, срам и стояк, обхватила его яйца через ткань трусов, сжав их.

Без фанатизма и жести, но достаточно ощутимо и доходчиво для уязвимого мужского достоинства.

Крупно дернувшись, парень не растерялся и одним верным движением скользнул рукой ниже и нажал точно на клитор через ткань шортов.

Со свистом втянула носом воздух.

– Ничья, стерва, – шепнул парень и приподнялся на локте, возвышаясь надо мной. Провел кончиком носа теперь уже с другой стороны шеи. Слегка шевельнул пальцами на чувствительной точке между моих ног, скользнул губами к уху и шумно выдохнул, оставив на разгоряченной коже невесомый поцелуй. – Продолжим, пока один из нас не кончит? Или сдашься сейчас?

– А ты не охренел ли, ставить мне условия в моей же постели? – говорить приходилось едва слышно, так как мамины шаги внутри гостиной, в которой она устроила себе райское местечко с обилием цветов и всяческого размера плюшевых подушек, были четко слышны.

– А ты не охренела ли, хватать меня за яйца, не подарив ни одного букетика? – отёк с его глаз почти спал. В полумраке было четко видно, какой хитростью блестят темные глаза.

– Ты, вообще, бываешь серьёзным?

– Ты, вообще, чувствуешь мой стояк? Куда уж серьёзнее?

Боже! Я веду переговоры с сексуальным маньяком, удерживая в руке его яйца. Осталось только неоновую стрелочку к влагалищу провести…