Погибших людей Сафронова мы похоронили в общей могиле. На холмик положили камни и воткнули крест, срубленный из молодой берёзки. Разбойников закопали в близлежащем овраге, едва засыпав землёй.

После вкусной каши и пары стаканов наливки я совсем осоловел. Искренне поблагодарил Аграфену и Дарью, дочек купца за кулинарные таланты. Вот ведь мелкие искусительницы, глазами стреляют как пулемётчицы. Отец посмотрел на такое безобразие и отправил их спать в телегу. Ещё он отогнал возниц, которые примостились метрах в двадцати за своим костерком. Тут я понял, что предстоит серьёзный разговор и подобрался. Заодно обратил внимание, что спутник купца, а по совместительству глава его охраны, всегда держал руку на кинжале, торчащем из-за пояса.

— Значит, говоришь звать тебя Дмитрием? — начал расспросы купец.

— А ты, дядька купец, видать слухом маешься? — решил постебаться над собеседником.

Со стороны телеги раздалось хихиканье. Дочки Сафронова точно спать не собирались и внимательно слушали нашу беседу.

— Дерзишь старшему? Нехорошо это, кто же так плохо воспитал тебя, парень? — продолжал гнуть свою линию купец.

— Сирота я, дяденька! Некому было воспитывать меня, грешного, — дружный девичий смех показал, что я выбрал правильную манеру общения.

— А ну, цыц, хохотуньи, — выкрикнул купец в сторону повозки. — Ты тоже давай прекращай скоморошничать, Димка!

— Пока скоморох здесь один и это точно не я, — отвечаю оппоненту. — Хочешь чего сказать, так не юли, как уж на сковороде.

— Не похож ты на сына крестьянского, — произносит молчавший до этого охранник. — Вроде и руки как грабли, драться тоже не обучен, окромя силы нет в тебе умений. Но говоришь, как среди господ принято, ещё дерзок сверх меры.

Ранее как-то не было повода рассмотреть свои ладони. И действительно мозоли и въевшаяся под ногти грязь, как бы намекали на моё происхождение. Плюс непонятный кафтан с шапкой, снятые с покойного Корнея.

— Ты тоже непохож на мирного приказчика, дядька Филипп.

— Ладно, побалагурили и пора меру знать. Низкий поклон тебе, Дмитрий. Спас ты нас и уберёг от смерти и дочек моих от поругания. Но сам рассуди, не знаем мы тебя, потому и ведём расспрос, — произносит купец.

— Я действительно из крестьян, только дворовых. Оттого и языку господскому обучен, что вводит честной народ в недоумение.

Тем временем охранник, принёс саблю, два пистолета, папаху, два ножа, заплечный мешок и небольшой кошелёк. Положив всё это передо мной, он произнёс.

— Твоя законная добыча. Что в бою взято, то свято! Кафтан бы тебе ещё поменять, а то смотреть без слёз на тебя не могу. Остальные вещички обычный хлам.

— А ты не мучай глаза. Вон на Луну глянь, красота-то какая!

— Одно я понял, твоя храбрость уступает только твоей наглости! — произнёс купец и начал смеяться.

Мы с охранником его поддержали. Не знаю как у собеседников, но у меня смех был нервным. После драки потряхивало капитально. Отсмеявшись, почувствовал себя намного лучше, будто пар спустил. Да и собеседники вроде как перестали ожидать от меня подвоха.

Далее Игнат Тимофеевич рассказал о своей истории. Саратовский купец уже много лет торговал с донцами. На Дон возил всякие инструменты и прочие скобяные изделия. Обратно вёз всякую всячину. Я не дурак, сразу понял, что без контрабанды здесь не обошлось. В Борисоглебске у него жила мать, к которой и приехали погостить внучки. На обратной дороге в Саратов их небольшой караван прихватили. Двух охранников убили сразу, ещё одного уже при мне. Сопротивлялись они отчаянно, кроме трусоватых возниц, сиганувших в кусты.

— Вот ведь какая напасть, — сокрушался купец. — Я этой дорогой, почитай, десять лет туда-сюда езжу. Всякое бывало, но вот чтоб на дороге тати нападали, такого не припомню. Здесь вроде как места дикие, но на самом деле спокойные. Дон рядом, да и калмыки всякую татарву гоняют и к нам не пропускают. И смотри, как подгадали поганцы. Переоделись в ногаев и решили под их личной на нас напасть. Хан крымский в этом году в большой набег пошёл. Всем своим людишкам ногаям да черкесам тоже приказал на Русь идти. Так и подумали бы на татар, что их это дела.

— Может, враги твои или завистники подсуетились? — спрашиваю слегка захмелевшего купца.

— Этого добра и ранее хватало. Но никто ранее не нападал.

— А никому ты дорожку из людей властных не переходил? — пытаю купца.

— Да нет. Только сменил намедни людей торговых. Прежний старшина Голубев, уж слишком высокие цены ломить начал. А новые люди разумные, понимают, что мне тоже надо чего-то на товаре заработать.

Филипп предостерегающе посмотрел на разоткровенничавшегося купца. Тот на предупреждение внимания не обратил и сделал хороший такой глоток из фляги.

— Ты, Филька, глазами меня не сверли. Видно, что парень непростой, но нет в нём гнили. Да и должны мы ему. Жизнь свою спасённую должны, — начал вещать купец и вдруг без перехода спрашивает. — А ты, паря, чего думаешь? Кто мог на нас напасть?

Я сам был в лёгком подпитии. Хорошая наливка у купца. И чего-то меня пробило нас с Дёмкой на французскую классику. Удивительно, но солнечный мальчик шпарил по-французски не хуже, чем на родном языке.

Урок для простаков:

Как ни считай, а всё вернее

Защита одного царя, да посильнее,

Чем слабых нескольких князьков.

После моего пересказа басни великого француза[2] воцарилась тишина. Самое интересное, что Дёмка синхронно переводил басню на русский. Ничего себе компьютер сидит у меня в голове.

Сафронов смотрел на меня с отвалившейся челюстью.

— А ведь прав он, Игнат, — произнёс Филипп. — Всё обстоит не как в басне, но близко к тому.

— Ещё хотим! — раздался возмущённый крик из повозки, который не дал возможности купцу ответить.

Пришлось напрягать свою память и выдать несколько бессмертных творений уже упомянутого француза и разбавить его Крыловым с Хайямом. Публика была в экстазе. Сафронову еле удалось загнать обратно в телегу девчонок и долго грозить им всякими карами по приезде домой.

Далее сидели у костра и общались. В общих чертах рассказал свою историю. Без упоминания убийств. Но собеседники поняли, что я беглый и путь мой лежит на юг.

— Паря, ты дурак? Какой Дон? — резко произнёс купец.

Удар в бок заставил меня сгруппироваться, но кто-то параллельно зафиксировал плечи, не дав уйти перекатом.

— Калмыков, ты совсем, сбрендил? Чего ты скачешь как в одном место укушенный? — возмущенно зашипела супруга.

Я сижу в машине и зафиксирован вполне себе естественной преградой под названием ремень безопасности. Мы въезжаем в