Вернувшись в Тайбех, Насер встретил Саида Аввада, «неутомимого воина за дело мира», человека с лоснящейся залысиной, с которым я сейчас сижу в центральной части города. Аввад заново крестил Насера, и сейчас тот служит Тайбеху. Этот заново рожденный христианин присматривает за стариками и ведет истинно благочестивую жизнь. Аввад занимает большое место в сердце Насера.

Тем же утром, сидя в авторемонтной мастерской вместе с Аввадом, я слушаю рассказ о его бурной жизни и наблюдаю за его сынишкой, играющим с моим мобильником.

Аввад рассказывает, как в молодости был бунтарем. В конце 1980-х он вел борьбу против израильской армии во время первой интифады, после чего был захвачен в плен и подвергнут пыткам. Израильские солдаты сломали ему несколько костей, в том числе и в области спины, что по сей день приносит болевые страдания.

Ненависть к израильтянам была привита ему еще в семье. Будучи ребенком, при виде израильских солдат он испытывал смертельный ужас. Когда его бранила мать, она всегда приговаривала, что если он не будет ее слушаться, к ним придут евреи и заберут его. А потом Аввад решил с ними бороться.

– Когда видишь врага, его нужно уничтожить, это совершенно нормально, – причем неважно, каким способом, – заявляет он.

Когда израильские солдаты убили его близкого друга, Аввад поклялся отомстить. Он попытался убить солдата, но у него не получилось, а спустя какое-то время стало понятно, что ему придется сделать выбор: либо он остается на Западном берегу, где его посадят в тюрьму или убьют, либо он едет путешествовать.

– Ни одна из арабских стран меня бы не приняла. Только Соединенные Штаты.

Он решил предпринять путешествие по Атлантике: сначала в Детройт, затем в Калифорнию. Именно здесь он получил свое новое рождение.

– Я почувствовал, как Бог сказал мне, что я должен оставить ненависть. Я сначала не понял. Когда Бог сказал: «Прости», я крикнул: «Что, черт возьми, ты говоришь?».

Но Аввад обнаружил, что в прощении кроется сила, а не слабость. Теперь он взрастил целый приход, который, как он надеется, вдохновит жителей Тайбеха и ПА.

– Я не собираюсь менять культуру. Я хочу изменить сердца.

Он хочет убедиться в том, что я понимаю значение этой одной из его catchphrases[58], и повторяет ее вновь и вновь, чтобы я правильно записал ее на бумаге.

– Я не собираюсь менять культуру. Я хочу изменить сердца. У нас есть прекрасная возможность отождествлять себя с Иисусом, который тоже родился в оккупации. Иисус сказал: «Возлюби врага своего». Он знал, о чем говорит.

Аввад говорит о себе, что он «крепкий орешек» и появился в этом городе, чтобы оказывать помощь детям в образовании и переправлять студентов на другую сторону Атлантики на учебу. Он хочет нести палестинцам благую весть. В первую очередь, конечно же, христианам, а затем и мусульманам. Он говорит, что ему уже удалось обратить четырех мусульман, хотя в этих странах это строго запрещено. Все четверо новообращенных в настоящее время проживают в Соединенных Штатах.

Должен признать, что старался держать его от себя на солидной дистанции, прикрываясь иронией. Есть что-то нелепое в его тестостеронно-приподнятой, красноречивой манере разговора, в этих американских нотках, и если бы он попался мне где-то в Копенгагене, я инстинктивно бы стал защищаться холодностью. Но во время нашей беседы мое отношение смягчается. Он быстро понимает, что вряд ли у него получится заставить этого журналиста упасть перед Господом нашим на колени, и включает американскую сноровку, после чего с ним происходит долгожданное изменение.

Во время своей поездки я встретил множество христиан, которые уже давно отказались от идеи что-либо изменить, но только не он. Он воздвиг на свои плечи сложную задачу. У него есть миссия. Он не позволит церкви в арабском мире превратиться в музей. Церковь должна возрастать, а не уменьшаться. Если не будет миссионеров, она погибнет, – так он считает.

– На Ближнем Востоке церковь занимает оборонную позицию с седьмого века, но это нужно менять. Сам Иисус был мятежником. Он покончил с оккупацией этого региона, но сделал это мирным путем, используя силу слова, неся с собой весть о любви. Если бы Иисус и его ученики считали бы, что нужно хранить молчание, то сегодня бы мы ничего не знали о христианстве.

Эти слова звучат опасно, но я начинаю понимать, что впервые встречаю христианина, который на самом деле считает, что церковь на Ближнем Востоке должна расти, а не просто сидит и оплакивает тот факт, что она вот-вот исчезнет. Я также поражен неприятием, которое остальные христиане проявляют по отношению к человеку, который жаждет распространить христианство на Ближнем Востоке. Само по себе это демонстрирует, насколько глубоко пустило корни это ощущение себя меньшинством. Христианство должно находиться в подполье и практиковаться только в среде посвященных. Миссионерство? Да вы с ума сошли! Сколько лет прошло с тех пор, как в этом регионе исполнялось требование апостола Павла о распространении Евангелия!

Перед тем как я забираю свой мобильник, Аввад награждает меня таким горячим рукопожатием, что хрустят кости, а затем я прыгаю в направляющийся в Рамаллу автобус. Я спрашиваю, что он думает о причинах горячей любви его заново рожденных американских друзей к Израилю.

– Это происходит из-за незнания. Я говорю им: мы ведь тоже евреи. Мы из колена Ефремова – это было еврейское племя. Так что я могу сказать со стодвадцатипроцентной уверенностью, что и у меня есть еврейская кровь. Вот почему мы так упрямы.

* * *

Ранней весной 2013 г. на рассвете я направляюсь в сектор Газа – область, где христианам из заново рожденной ветви Аввада на протяжении многих лет скручивают шеи. Хотя христиане Западного берега до сих пор и подвергаются нападениям и дискриминации, которые вынуждают их покидать эти места, дела здесь идут на поправку. А вот в секторе Газа, если судить по сводкам, ситуация вызывает крайнюю озабоченность.

По ночам тут еще прохладно, но когда солнце встало над контрольно-пропускным пунктом Эрез – наиболее экстремальным местом пересечения границы между Израилем и сектором Газа – стало вдруг очень жарко. Путешественников здесь немного – один я да несколько сотрудников ООН. С момента моего последнего посещения сектора Газа несколько лет назад там разразилась небольшая война, причиной которой послужило ограничение египетскими властями использования палестинцами системы туннелей на Синайском полуострове, после чего ХАМАС решил пойти в наступление.

На этом крошечном клочке земли больше не толпятся западные журналисты