— То, что от нее осталось.

— Так это она призывает сюда нежить?!

— Она жаждет отмщения, — согласился призрак. — Тем, кто ей не помог. Тем, кто остался равнодушен. И даже тем, кто сам не был повинен в ее смерти, но является потомками людей, которые заставили ее продать душу Саану.

— Разве темному богу нужны наши души?

— Нет, вы ему без надобности. Но за все в этом мире нужно платить. А человеческая душа — тот самый ресурс, ради которого некоторые обитатели царства теней готовы пойти на все.

— Ты говоришь о себе? — осторожно покосилась я за спину, однако тени там так и не увидела.

— Я всего лишь хочу вернуться домой, — вздохнул невидимый Норр. — И поглощать ради этого души мне не требуется.

— А первая скверна? Она тоже находится где-то там?

— Не совсем. Но уничтожить ее можно только в долине. Точнее, в храме. В присутствии жрецов или абсолютного мага. Но до храма еще нужно добраться. А крик, что ты слышала, не только заставляет сюда стекаться всю окрестную нежить — он ее порождает. Вернее, пробуждает дремлющие семена скверны, ускоряет процесс трансформации, меняет простых людей, если им не повезет сюда добраться… В том числе и поэтому мроны так ревностно оберегают барьер от смертных. Особенно от магов.

Я вздрогнула.

— Думаешь, близость к барьеру способна оказать на людей такой же эффект, какой был в Рино?!

— Хуже, Ниэль. Он ускоряет этот процесс в разы. Всего одна ночь, и человек может измениться навсегда. Трупы перерождаются в этих местах за считанные часы. Люди, звери… Долина меняет всех. Поэтому кроме мронов, жрецов и людей с освященными в храме амулетами, другим здесь опасно находиться. Спасения нет даже птицам и насекомым. Поэтому же за пределами Норна ты почти не увидишь обычной живности. Та, что забредает сюда случайно, вскоре погибает. Ну а ту, что успела заразиться, находят и убивают химеры. Собственно, окрестности Лазоревой долины представляют собой не что иное, как огромную, прямо-таки гигантскую, очень старую и на редкость глубокую скверну, которую сдерживает лишь присутствие оборотней. И если их вдруг не станет…

— Богини! А наш император об этом знает?!

— Думаешь, почему он столько веков опасался давить на мронов и ни разу не попытался прорваться силой? Долина — ключ ко всему. Нежить стремится туда, чтобы стать еще сильнее. Люди, напротив, мечтают ее уничтожить. Вот только никто не знает, как туда войти, не разрушив при этом барьер и не выпустив на волю заключенное там божественное проклятие. Вернее, Вилли знает, но у него в этом деле свой интерес.

Я закусила губу и попросила:

— Покажи мне мастера Миррта, пожалуйста.

— Ты и сама знаешь, как его найти, — с тихим вздохом отозвался Норр. Но все же не отказал в помощи, и спустя несколько мгновений беспорядочного мельтешения в глазах я с замиранием сердца увидела огромную пещеру, в которой кипел нешуточной бой.

Наверное, даже хорошо, что у меня не получилось рассмотреть все детали, — слишком уж это было тяжелое зрелище. Однако залитый кровью и слизью пол я, на свою беду, все же рассмотрела. Как успела заметить и бродящих по колено в кровавом месиве медлительных зомби, шмыгающих туда и сюда здоровенных крысопсов, каких-то невообразимо мерзких, покрытых густой склизкой пленкой каракатиц и все тех же многолапых чудищ, тяжело ворочающихся меж тесных стен.

А еще я наконец-то смогла посмотреть на истинный облик химер и испытала целую гамму противоречивых чувств, когда осознала, что какой-то единой формы у них действительно не существует. В зверином облике они походили на смесь бьернов с громадными котами — массивные, мохнатые, зубастые, но при этом поразительно быстрые и ловкие. Некоторые, несмотря на внушительные размеры, умудрялись взбираться на стены и даже на потолок, падая оттуда на загривки неповоротливых тварей и в клочья разрывая мертвую плоть. Кто-то, если я правильно рассмотрела, вгрызался в мертвецов не обычными зубами, а жутковатой, подозрительно похожей на змеиную пастью, в которой зубов оказалось больше, чем я могла бы себе представить. У кого-то было пять лап вместо четырех. Кто-то сверкал на боках прочной чешуей. Однажды мне даже показалось, что я заметила одновременно две головы, торчащие из одного туловища…

И все это находилось в непрерывном движении. В какой-то адской круговерти, где изменения в телах оборотней случались ежесекундно и именно так, как было химерам выгодно в тот или мной момент. Человек, кот или бьерн… с человеческими руками или же со звериными лапами. Со змеиной чешуей на боках. С когтями. Клыками и даже с увенчанными костяными шипами хвостами.

Но что самое поразительное, химеры менялись даже в процессе боя! То у одного зверя вдруг резко удлинится морда и изменится прикус, чтобы половчее вцепиться в какую-нибудь тварь. То у другого в нужный момент отрастет дополнительная лапа или же, напротив, костяная броня, если приходилось принимать удар на себя… Причем это было везде. Вдоль всего барьера, сразу на нескольких уровнях подземелий, где кипела яростная схватка. Тогда как оборотней-химер на самом деле оказалось намного больше, чем мы видели в Норне. Вместе с патрулями, разведчиками и всеми, кто этим утром там не появился, получалась целая армия. А с такими способностями, которые они демонстрировали во время боя, это была не просто армия, а очень даже грозная сила, против которой далеко не каждый император решится пойти.

Пожалуй, именно тогда меня дошло, что химеры — это нечто совсем иное, чем обычные оборотни, и их попросту нельзя сравнивать с кем-либо еще. Они не просто меняли облик — они умели изменять любую часть своего тела. Мгновенно. Строго под те задачи, которые казались им первостепенными. И точно так же возвращали все на место, если задача была решена или же надобность в том или ином действии отпала.

Самое же поразительное, что при этом в действиях множества химер отчетливо ощущался некий алгоритм. Они перемещались по подземельям вовсе не хаотично, как это могло бы показаться на первый взгляд. Никто не бросался на рожон и не действовал в одиночку. Наоборот, даже не глядя друг на друга, они прикрывали соседям спины, словно видели и чувствовали один другого на расстоянии. Или же были ведомы умным, проницательным, на редкость грамотным вожаком, который успевал отслеживать обстановку во всех местах одновременно и всеми силами стремился сберечь своих подчиненных.

Подумав о вожаке, я вдруг ощутила, как что-то легонько затянуло в груди, и прошептала:

— Мастер Миррт…

Отклика, разумеется, не ждала, поэтому чуть не растерялась, когда он все-таки пришел — на удивление четкий, настойчиво звучащий в ушах зов, к которому почти сразу присоединилось такое же четкое ощущение направления.

— Туда! — охнула я и, не дожидаясь Норра, метнулась к выходу из пещеры.

Вихрем промчавшись сквозь запруженный нежитью и химерами коридор, выскочила сперва в одну подземную комнату. Затем в другую, третью. Ведомая стремительно усиливающимся чувством, безошибочно отыскала еще один узкий коридор. Попетляв в просторном лабиринте тоннелей, так же уверенно выбрала нужное ответвление. И именно там… посреди еще одной яростной схватки… наконец-то увидела его.