капитан, устраиваясь на ветке. — Вездеход с моей трубкой утопил в песке, узлы вязать не умеешь, да еще подставляешь щеки всякой нечисти. Пять нарядов за разгильдяйство. — Командир корабля покрепче ухватился за лиану и прикрикнул на Николая: — А ты чего сидишь? Я один этого чистильщика сортиров не вытащу.

Мешая друг другу и чертыхаясь, капитан с механиком все же подтянули Васю к ветке. К тому времени уже немного развиднелось, и по джунглям разлился серый промозглый рассвет.

Эдуард Вачаганович крепко ухватил штурмана за ботинок, Николай за другой, и вместе они втянули стонущего штурмана на толстую ветвь. Даже в полумраке видно было, как у Васи раздулась щека.

— Если на одного и того же человека все время валятся беды, — начал Эдуард Вачаганович, — значит, в нем есть какая-то червоточина.

— Просто не везет, — осторожно ощупывая укушенное место, проговорил штурман.

— Не везет — это отговорка для лентяев и неумех, — ответил командир корабля. — Никто тебя никогда не повезет, если ты сам не отвезешь себя куда следует. Предусмотреть можно абсолютно все.

— Ну конечно, — простонал Вася. — А лавина, которая сошла на научную станцию?

— Значит, они неправильно выбрали место для станции, — ответил Эдуард Вачаганович.

— А если человек заболел? — не унимался штурман.

— Значит, он плохо следил за своим здоровьем.

— А если у человека украли деньги? — влез в спор Николай.

— Держи их в кулаке, и никто никогда их не украдет, — ответил капитан.

— Понятно, — вздохнул Вася. — Я бы удавился от такой жизни: деньги в кулаке, ходить только по краю тротуара, чтобы на голову не свалился кирпич, ходи и думай о здоровье и в какой сесть автобус, чтобы на него не налетел какой-нибудь лихач.

— Вот поэтому у тебя и щека с футбольный мяч. Дай погляжу, что там у тебя. — Капитан внимательно осмотрел едва заметную ранку, потрогал ее пальцем и сказал: — Это не змея, а насекомое. Все лекарства остались в вездеходе. Значит, рану надо прижечь. Так что придется тебе потерпеть.

— А может само пройдет? — услышав о прижигании, заволновался штурман.

— Может, и пройдет, — ответил командир корабля. — Навсегда. У мертвых никогда ничего не болит. В общем, я тебя сюда притащил, я должен и вытащить живым. Давай сюда свою щеку и кричи погромче, легче будет.

От прижигания Вася заорал так, что от дерева во все стороны наутек бросились какие-то животные. После этого еще долго кто-то шарахался по кустам, а наверху птицы хлопали крыльями и тревожно кричали.

О сне больше никто не заикался, о завтраке тоже. Эдуард Вачаганович торопился в дорогу, Николай как всегда молчал, а Вася жалобно бормотал какие-то проклятья в адрес кровожадных насекомых, держался за щеку и думал о том, какую трудную и опасную он выбрал профессию.

Вниз спустились по лианам и сразу отправились дальше, благо первые лучи солнца уже осветили верхушки деревьев и джунгли ожили: засвистели птицы, зажужжали насекомые, а на ветках деревьев мелкие травоядные приступили к утренней трапезе.

Два часа пути Вася не давал своим спутникам скучать. Он в голос стонал, жаловался на боль, злую судьбу и все время приставал к Николаю:

— Коль, а Коль, посмотри, еще больше опухло?

— Да больше-то вроде некуда, — отвечал Николай, разглядывая щеку величиной с небольшую дыньку.

— Умираю, — жаловался штурман.

— Смотри, Василий, умрешь, уволю из штурманов, — ответил ему Эдуард Вачаганович. — Ты на работе. Вот вернешься домой, там и умирай сколько влезет. А здесь, будь добр, выполняй задание.

Никто и не заметил, как лес поредел. Затем спасатели поднялись на пригорок, и их взору открылась удивительная картина: прямо под горой, в ста метрах от леса виднелась небольшая деревушка, состоящая из трех десятков тростниковых хижин. Между домами еще дымились ночные костры, несколько странных, одетых в шкуры существ суетились вокруг уличных очагов: они подбрасывали хворост, раздували огонь и, похоже, собирались готовить завтрак.

— Туземцы, — спрятавшись за дерево, спокойно проговорил капитан. — Стоп, не высовываться.

— Может, спросим у них об ученых? — скрывшись по примеру командира за дерево предложил Николай.

— Можно и спросить, — ответил Эдуард Вачаганович. — Но прежде надо изучить обстановку. Объявляю привал. Обмозговать надо.

Глава девятая

Цицерон даже не успел возразить, как машина на большой скорости выскочила на песчаную поляну.

— Стой! — закричал он им вслед и побежал по каменистому берегу. — Это же… это же… Фу, черт, забыл, как это называется! — бормотал робот. — Какие же там были две буквы в записке?.. — И тут случилось то, что и должно было произойти: маленький вездеход вдруг забуксовал и начал медленно погружаться в песок.

Алеша изо всех сил давил на педаль газа, но машина от этого лишь зарывалась глубже.

— Кажется, мы тонем? — оцепенев от страха, проговорил Фуго, когда песок достиг окна. — Если этот вездеход не умеет ездить под землей, значит, надо срочно вылезать! — Но Алеша уже и сам все понял.

Открывать двери было поздно, и тогда Алеша поднялся и откинул верхний люк.

— Давай скорее, — торопил он мимикра. — Вездеходу конец!

Фуго пулей выскочил на крышу, Алеша последовал за ним, и здесь они увидели Цицерона, который полз к своим друзьям по-пластунски и не переставал бормотать:

— Две буквы?.. Две буквы… Какие же там были две буквы?..

Не дожидаясь, когда машина целиком погрузится, Алеша с мимикром спрыгнули с вездехода и, увязая в песке, побежали к роботу. Но уже через несколько метров Фуго вдруг остановился, издал придушенный вопль и бросился назад.

— Куда ты?! — закричал Алеша. Ему пришлось упасть плашмя, чтобы песок не засосал его, а когда Алеша повернулся назад, он увидел, как мимикр нырнул в люк вездехода, от которого на поверхности осталась одна крыша.

Возвращение в машину едва не стоило мимикру жизни. Пока он перебирался на Алешино сиденье, отыскивал булку, песок начал вливаться в кабину и очень скоро наполовину заполнил ее.

Хлеб помешал Фуго быстро выскочить из тонущего вездехода. Вцепившись в булку, мимикр полез наверх, но песок утекал из-под него, заставляя Фуго барахтаться на месте.

— Циц… Циц!.. — в ужасе закричал он. — Цицерон! Спаси! Обещаю… никогда больше!

Машина