Они сидели втроем на одном диване, напротив них журналист. Гордей, как и многие едва удавшиеся стендап комики, решил монетизировать свою узнаваемость максимально. Единственное отличие его было в том, что тот действительно разбирался хоть сколько-то в музыке.

Потому на интервью согласились только с ним, остальным было отказано.

– Почему вы выбрали именно такое название для группы?

Парни переглянулись. Действительно, это был тот случай, когда решение принимали просто они, без участия специалистов и советников.

– Колосус… это появилось само собой, – глядя в камеру сообщил Клим, – я вдруг осознал, что именно это название должно быть и никакого другого.

– У вас не было споров по этому поводу? – уточнил Гордей.

– Мы как-то обходимся без этого, – ответил на его вопрос Саша.

Они снимали это интервью уже давно, все устали, и очередной грим-паузе обрадовались как манне небесной.

– Это всегда так трудно? – наконец подала голос Марина, глядя на комика.

– Бывает гораздо сложнее, – усмехнулся тот, – вы, хотя бы, подготовились по вопросам и знаете, что вам нужно говорить… не все хотят этим заниматься, приходится переписывать и переписывать…

На этом их беседа прервалась, к девушке подошла ее стилист, и макияж чуть подправить, и одежду, дать совет еще по ракурсу. С парнями таких переговоров, почему-то, не было. То ли потому что они были прекрасны всегда и во всем, то ли потому что к внешности мужчин таких высоких требований не предъявляли.

Когда этот вопрос Марина все же озвучила, вся их команда рассмеялась.

– Слууушай, – ответила за них Виктория, – на парней западут и так, а вот тебе нужно быть не только супер секси для мужиков, но и не раздражать женщин. А вот тууут уже задачка…

– С сотней звездочек, – закончила за нее гримерша не скрывая сарказма.

И все они снова расхохотались.

Сашка же только тихонько сжал ее пальцы за спиной, поддерживая, так, чтобы никто не видел.

– Мизогиния у женщин – это святое, – подтвердил Гордей.

Ему явно импонировала девушка, то ли за счет ее наивности, непосредственности, эдакой свежести, то ли просто потому что красивая. Тут он и сам бы в себе не разобрался, если бы стояла такая задача. Но он был из тех, кому всегда искренне плевать на все, кроме денег и его карьеры, потому дальше милой улыбки его интерес не зайдет.

– Ты самая красивая, – шепнул ей на ухо Климов.

– Спасибо, – беззвучно, одними губами, ответила Мася.

Интервью продолжилось. Когда его будут показывать, станет понятно, зачем так много было операторов и почему так напрягались стилисты. Суть была не в ответах на вопросы, а в поразительной эстетике ребят, в их искреннем взаимодействии, красоте, молодости, свежести.

Виктория знала на что делать ставку. Ей сразу бросилось в глаза эта искренность, определенная настоящесть. Тот случай, когда они сами по себе настолько прекрасные, талантливые, что невозможно не любоваться, не восхищаться ими.

Когда они садились в машину, пиарщица, которая должна была добираться самостоятельно, прыгнула в салон к ним.

– Есть возможность на концерт, – заговорщицким тоном проговорила она, – но!

Девушка сделала драматическую паузу.

– Это будет несколько… ммм… нестандартно, – развела руками та, – и даже рискованно…

Ребята склонились над ней, Клим махнул охраннику, на присутствии которого настояли его родители, рукой, мол, все нормально. Тот закрыл за Викой дверь и машина через пару секунд тронулась.

Вечеринка. Или как это назвать? Прием? Празднование победы? Все это организовалось стихийно, еще из машины Клим позвонил в загородный клуб, членом которого являлся совершенно случайно и, что удивительно, для них нашелся свободный шале.

А дальше уже включилась пиарщица, быстро собрав всех в кучу. И, конечно же, были вездесущие девочки с телефонами и даже один оператор, чтобы было как можно больше материала с мероприятия.

– Переодеться бы вам, – задумчиво проговорила она, оглядывая ребят, – как-то все это… не эффектно.

И не дожидаясь ответа погрузилась в телефон. Она даже не спрашивала ни у кого мнения по этому поводу. В итоге они переодевались и снова подправляли грим прямо на трассе, встретившись с машиной, на которой ехали стилисты и визажист.

– Молодцы! – похвалила Вика, глядя на смиренных музыкантов, – никто даже не вздыхает, не цокает, не закатывает глаза.

В качестве ответа Саша скорчил ей рожу и отвернулся. Он на деле не злился на пиарщицу, прекрасно понимая, что это просто ее работа и делает она ее, судя по результатам, отлично. Так что остается только терпеть и радоваться, что все так хорошо складывается.

– Ну, знаешь, – вдруг подала голос визажистка, – это далеко не самые ублюдские условия труда, в которых мне приходилось работать, так что…

– В этом есть своя романтика, – поддакнул ей стилист.

– А главное, – подытожила Вика, – я раздобыла свет и красную дорожку! И слила инфу о том, где будет тусовка…

– Да в тебе-то никто и не сомневался, – отмахнулась визажист, – еще, поди, секунда в секунду это скоординирована с нашим внеплановым марафетом?

– Ну конееечно! – дуэтом протянули Вика со стилистом.

Вот теперь пришло время закатывать глаза музыкантам.

Пиарщица вдруг хлопнула себя по лбу, но объяснять, что же за очередная эврика ее посетила, не стала, просто схватила телефон и погрузилась в него. Но никто уже не обращал внимания.

Марина много раз представляла свой выход на красную ковровую дорожку и в разных видах. Может это для нее будет обыденностью, или, наоборот, восторгом, экстазом. На самом деле, главное в этой ситуации было не поскользнуться, крепко держаться за парней и улыбаться в камеры.

А уж что-что, а снимали их очень много, и просто на телефоны, и на профессиональные агрегаты блогеры, журналисты. Так странно, они еще ничего толком не успели сделать в музыкальном плане, только первый релиз одной песни, а уже такая реакция… ажиотаж.

Какое счастье, что парни знают что делать, как себя вести, достаточно просто держаться за руку и улыбаться. Марина явно переоценивала себя, полагая, что сможет быть настоящей звездой и принимать всю эту шумиху вокруг себя и радоваться ей.

– Знаешь, – когда они отошли в сторону, сказала та Сане, – я поняла. Всегда мечтала стать такой же, как они, но в том смысле, чтобы дарить тот восторг, который я испытывала от музыки. А получается, это все совсем другое…