Шрифт:
Закладка:
Алекс Краг, участник Сопротивления, рассказал, как в пещере на обрывистом берегу Глоппенфиорда он жил вместе с четырьмя советскими военнопленными, беглецами из фашистского лагеря, — Николаем Чечулиным, Яковом Потаповым, Филиппом Спициным и Андреем Могилой. Тридцать норвежцев были посвящены в тайну «пещерных жителей» и снабжали их одеждой и пищей. Они настлали бревна на каменный пол пещеры, доставили беглецам лампу с рефлектором и радиоприемник. И в пещере над Глоппенфиордом раз в сутки звучал наш «Голос Москвы».
Учитель из Кировоградской области Семен Ливертовский, советский военнопленный, работал с товарищами под немецким конвоем на острове Сере в Вестфинмаркене. У норвежцев на острове был радиоприемник, и островитяне тайно слушали Москву и Лондон».
Конечно, Норвегия не была исключением. Во Франции, в конце шестидесятых годов, в Арденнах, бывшие «маки» — партизаны Роже Вильмо и Фердинанд Фиоро рассказывали мне, когда мы стояли, обнажив головы, перед монументом 119 расстрелянных на горе над Рэвином, что в партизанском отряде, действовавшем в этих местах, были специальные дежурства «по Жозефу» — так звали французского диктора Московского радио. Потом в Париже один из руководителей общества «Франция — СССР». Фернан Гренье, дополнил этот рассказ личными воспоминаниями. Когда Гренье бежал из концлагеря в Шатобриане и нелегально жил в Париже под носом у гестаповцев, он слушал передачи Московского радио. Так он узнал правду о битве под Москвой. В декабре 1941 года нелегально вышла брошюра Гренье «СССР победит», в которой были широко использованы сведения, почерпнутые из московских радиопередач.
Меньше всего я ожидал встретить радиослушателей Москвы военных лет в нейтральной Швейцарии в шестидесятые годы — а встретил! В альпийском селении, в маленьком ресторанчике, в котором было всего несколько столиков, нас, русских, приехавших сюда в воскресный день из Женевы, угощал сам хозяин. Он говорил о том, как трудно было добраться в свое время до правды о ходе войны. Он искал эту правду, переводя шкалу радиоприемника с берлинской волны на лондонскую, с цюрихской на московскую.
— Понимаете, я хотел знать факты. И не сочтите это за лесть, но только вам, русским, я верил.
Георгий Ржанов
Партизаны слушали Москву
Май 1942 года. Война изменила облик страны, сделала крайне напряженным ритм всей жизни. Но война и закалила людей. Вместе с верой в победу крепла решимость бороться с ненавистным врагом.
Дикий произвол и свирепый террор фашистских захватчиков во временно оккупированных районах еще более усилили ненависть и неодолимую волю советского народа к отпору врагу. В Белоруссии в первой половине 1942 года партизанские отряды объединяли 28 тысяч бойцов, на Украине — 36 тысяч, на Брянщине — 21 тысячу, росло число партизан на Смоленщине и Орловщине.
Стало очевидным, что партизанское движение требовало централизованного управления. В мае 1942 года был создан Центральный штаб партизанского движения при Ставке Верховного Главнокомандования. Начальником штаба был назначен П. К. Пономаренко. По его инициативе Всесоюзному радиокомитету поручили организовать специальные передачи для партизан.
— Тебе и карты в руки, — сказали мне в Комитете, когда зашла об этом речь. Выбор пал на меня, очевидно, потому, что я партизанил в Забайкалье, у Слюдянки, против Колчака.
Так я стал редактором радиопередач для советских партизан.
Дело это оказалось сложным. Мы узнали, что в большинстве партизанских отрядов есть радиостанции, но они были приспособлены для оперативных целей и работали в радиотелеграфном режиме, по азбуке Морзе и особым шифром. К тому же запас питания батарей у них весьма ограничен. Рассчитывать, что партизаны будут слушать наши передачи с помощью репродукторов и громкоговорителей тоже не приходилось; нас могли услышать враги и «засечь». Нужно было приспосабливаться к условиям. Думали, прикидывали, советовались с Центральным партизанским штабом и в конце концов разработали своеобразную цепочку.
Передачу из Москвы принимает радист, записывает содержание, запись передает командиру или комиссару, а те, в свою очередь, — редакции партизанской газеты или тому, кто печатает листовки. «Тираж» распространяют специальные связные.
Трудность мы видели и в том, что на передачу времени было в обрез, за короткие минуты надо было сообщить о самых главных событиях дня.
На первом месте в наших выпусках шли сообщения Совинформбюро. Мы знакомили партизан с утренними и вечерними боевыми сводками. Затем сообщения «В последний час». Как ни трудно было с графиком, иногда нам удавалось все же передавать материалы, разоблачающие лживую фашистскую пропаганду. Помню, в частности, много откликов мы получили на передачи «Лжецы из бандитского дома Гитлера и К0», «Гнусные измышления немецко-фашистских палачей» и другие подобные выступления.
Наряду с сообщениями Совинформбюро мы старались использовать и все лучшее, что появлялось о партизанах в центральной печати. Однажды передали очерк корреспондента «Известий» Анатолия Софронова, вернувшегося из партизанского края на Брянщине. Как известно, под впечатлением поездки Софронов вместе с композитором Кацем написал песню «Шумел сурово Брянский лес». Песню мы также включили в очередную передачу.
Цепочка наших передач: через радистов — в партизанские газеты полностью себя оправдала. Мы понимали — не простым делом было уместить на страницах маленькой газеты сообщение Совинформбюро, принятое по радио из Москвы, доброе слово о герое-партизане, описание вчерашнего боя с карателями… Но журналисты как-то умудрялись втиснуть все это в номер.
Уже в то время выходило 270 подпольных изданий! Обычно место, где располагалась редакция, — изба, автофургон или просто навес в лесу — превращалось и своеобразный клуб. Сюда наряду с партизанами тайком приходили крестьяне из окрестных деревень, чтобы прочитать последнюю сводку с фронтов войны.
Разными путями шла в оккупированные районы правда о боевых сражениях на фронте и о жизни и работе в тылу. Однажды партизаны рассказали мне такой случай. В городе Дятьково (Орловской области), тогда оккупированном фашистами, для связи с партизанами остались редактор областной газеты и техник радиоузла. В их задачу входило также принимать по радио и распространять среди населения сводки Совинформбюро. Радиоузел был взорван, но трансляционная сеть оставалась в исправности. Эти товарищи всеми правдами и неправдами достали девятиваттный приемник и ухитрились использовать его для создания радиоузла. Три месяца наши люди слушали голос Москвы и окольными путями сообщали об этом партизанам. Фашисты неистовствовали, устраивали повальные обыски, рвали провода, но радиоузел так и не обнаружили, — он был отлично замаскирован.
С 31 августа по 4 сентября в Москве проходило
