– Да-а, сир, – протянул я. Напуганный и оробевший вопреки себе, я не знал, что еще сказать, поэтому не сказал ничего.

– Встать можешь?

– Думаю, да, сир.

Он протянул руку и одним мощным движением поднял меня на ноги. Тем жарким летом я уже был выше большинства мужчин, и тем не менее Ричард возвышался надо мной. С длинными руками и ногами, крепко сложенный, это был настоящий великан. Меча при нем не было, но на кожаном поясе болтался кинжал.

Позабыв про наставления отца, я склонил голову и упал на дрожащее колено.

– Сир!

– Поднимайся, – велел герцог. – А то снова на спине растянешься.

Все захохотали, даже Рис.

– Сир.

Я не обиделся: в голосе Ричарда не слышалось издевки.

– Как тебя зовут?

– Руфус, сир.

Уголки его губ приподнялись.

– Подходящее имечко.

– Рожденный как Фердия О Кахойн, сир, – ответил я и добавил в качестве пояснения: – Я ирландец.

– Я заметил, что французский язык для тебя не родной. Как ты оказался в Стригуиле?

– Я заложник, сир.

– А, тот самый дикарь-ирландец! – полунасмешливо воскликнул Ричард.

Я подавил секундный приступ гнева.

– Сир.

– Ирландцы – могучие воины. По крайней мере, такая ходит о них молва.

Я спал с лица.

– Сейчас я показал себя не лучшим образом, сир.

– Это точно. – Внимание герцога переключилось на Фиц-Алдельма, который счел эти слова признанием его победы и хмыкнул. Но улыбка сошла с его лица, когда Ричард рявкнул: – Назови свое имя и титул!

– Фиц-Алдельм, сир. Рыцарь двора графини.

– Этот Фердия… Руфус – твой оруженосец?

– Нет, сир.

– Рад это слышать, ибо недостойно рыцаря облачать своего оруженосца в такой скверный доспех. – Ричард указал на взятые мною взаймы гамбезон и кольчугу. – Они ему слишком малы.

Лицо Фиц-Алдельма, понявшего, что почва под его ногами нетверда, сделалось настороженным.

– В обычае у рыцарей упражняться, сражаясь друг с другом, а не с заложниками. Так чего ради ты устроил схватку с Руфусом?

Ричард уловил, что здесь не все чисто. Руководствуясь острым чутьем на правду и ложь, герцог допрашивал бы Фиц-Алдельма, пока не добрался бы до истины, не ответь рыцарь так, как он ответил:

– Будучи ирландцем, парень не отличается умениями, сир. Я предложил научить его паре приемов, вот и все.

Фиц-Алдельм с деланым безразличием пожал плечами.

– А что скажешь ты? – потребовал от меня ответа Ричард.

Я давно уже принял решение. Фиц-Алдельм – опасный противник, никогда не стоит об этом забывать. Уж лучше ничего не сказать, подумал я, чем выставить себя слабаком перед герцогом.

– Все так, как он говорит, сир, – ответил я, кивком указав на Фиц-Алдельма. – Мы упражнялись и слегка раззадорились. Слава богу, я не слишком пострадал.

Голубые глаза Ричарда переместились с меня на моего врага, потом скользнули по остальным присутствующим. Приятели Фиц-Алдельма энергично кивали. По счастью, взгляд герцога не упал на Риса. Слишком юный для того, чтобы осознать причины моей лжи, он весь пылал от возмущения. Я зыркнул на него, и малец притих.

– Здесь кроется нечто большее, чем видно глазу, но мне недосуг выяснять, – произнес Ричард, глядя на Фиц-Алдельма. – В будущем обращайся с заложниками графини бережнее. Не подойди я вовремя, душа Руфуса была бы уже на полпути к небесам. Представь, что случится, когда эта новость дойдет до Ирландии. Графиня не обрадуется, если неосмотрительность одного из ее людей разожжет там мятеж.

Фиц-Алдельм пробормотал извинения, но я видел, с какой ненавистью смотрел он на меня, когда герцог заговорил снова:

– Ты должен научиться хорошо обращаться с мечом, Руфус, иначе из тебя не выйдет рыцаря.

– Да, сир, – ответил я, краснея, как юнец, пойманный на том, что пялится на женскую грудь, и ненавидя себя за это.

Ричард пошел дальше, хлопнув в ладоши, чтобы привлечь внимание.

– Вернемся к нашему делу. Мне сказали, что кое-кто из вас желает присоединиться к моему двору. Покажите, почему мне следует принять у вас клятву верности.

Я повернулся. Здесь были десятка два рыцарей графини, облаченных для боя. Фиц-Алдельм и его дружки пришли пораньше, чтобы поразмяться. Теперь им предстояло сражаться друг с другом на глазах у герцога. Стянув с себя кольчугу и гамбезон, я вернул их коренастому рыцарю. Мне и Рису пора было уходить – нам не подобало оставаться тут.

«Помни про Кайрлинн, – думал я, пока мы топали по пыльной тропе к донжону. – Англичане – враги. Ричард – враг».

Всю дорогу меня раздирало надвое – половина меня жаждала выставить себя в наилучшем свете перед герцогом Аквитанским.

Глава 6

Начинался вечер. Покончив со своими обязанностями, оруженосцы гурьбой отправились на реку. Из-за необычайно затянувшейся жары этот поход стал ежедневным – мы мечтали о нем, пока полировали песком кольчуги или вычищали стойла. Мы валялись на нагретой солнцем травке, потягивали вино из фляжек и отмахивались от мух. Было много похвальбы про амурные похождения, ее встречали громким хохотом и предположениями о том, что рассказчик наплел с три короба. В ходу также были байки про охоту и попойки. Много говорили и про герцога Ричарда, который уже несколько дней вербовал валлийских лучников для своей аквитанской армии.

Все еще оставаясь чужаком, я сидел с краю и редко принимал участие в разговоре.

– Говорят, герцог заберет с собой двадцать рыцарей, когда уедет, – сказал Хьюго, один из оруженосцев, которого я числил среди друзей. Он швырнул камень. Далекий всплеск сообщил о падении камня в Уай.

– Говорят. А значит, с ними будет столько же оруженосцев. – Тон Бого был до предела самодовольным. Его хозяин, как и Фиц-Алдельм, оказался среди избранных, и Бого не упускал случая напомнить всем об этом. – Эх, слава и богатства, что ждут за Узким морем! А еще вино. И женщины.

– В Стригуиле у тебя с женщинами не ладилось. Если не считать шлюх, конечно, – вставил Хьюго. – С чего ты решил, что в Аквитании повезет больше?

В ответ на посыпавшиеся намеки и шуточки Бого показал Хьюго непристойный жест.

Не обращая на них внимания, я погрузился в свои мысли. Не было и речи о том, чтобы я поехал с герцогом Ричардом. Графиня никогда бы не разрешила, а бегство без ее согласия могло навлечь гонения на мою семью. Пока я вместе с прочими оруженосцами грезил о славных подвигах в Аквитании, совесть укоряла меня в изменнических помыслах о службе под началом королевского сына. Мне полагалось вернуться в Ирландию и повести борьбу против английских захватчиков. Вскоре я пришел в уныние. Заложники, как правило, проводили в неволе от трех до пяти лет, иногда и больше.

И это еще не все. Расставаясь с отцом, я