На это он смеется: — Я рискну.

Накидываю куртку на плечи, и тут же в мои ноздри проникает сильный аромат дезодоранта «Акс». Если отбросить в сторону обычный запах подростка, совру, если скажу, что не наслаждаюсь нашей беседой.

Лео мне небезразличен, но мы не посещаем школьные вечеринки, не сидим рядом и не флиртуем на виду у всех. Не только из-за нашей разницы в возрасте, но и из-за того, что он женат.

То, что у нас есть, всегда будет за закрытыми дверями. Скрыто от мира.

И хотя все взрослые, которых встречала, отмечали, что я мудра и зрела не по годам — вероятно, из-за этого то, что у нас с Лео, работает, — мне приятно общаться с кем-то, кто не заставляет меня чувствовать себя виноватой или постоянно оглядываться через плечо, потому что то, что мы делаем, неправильно.

Приятно хоть раз почувствовать себя нормальной.

— Итак, в какие колледжи ты подал документы? — спрашиваю, не желая, чтобы разговор заканчивался.

Кен ухмыляется: — Вообще-то я только что узнал, что принят в Нотр-Дам и буду играть за их футбольную команду, — он делает еще глоток пива. — А ты?

Борюсь с приливом ревности, вспыхивающим в груди. Я подала документы в кучу колледжей, но не получила ни одного ответа. Сейчас конец января, и я решила, что еще слишком рано получать письма о приеме. Очевидно, нет.

— Мне еще никто не ответил, — бормочу, борясь со смущением. — Но поздравляю с поступлением в Нотр-Дам. Это потрясающе.

— Спасибо, — он ободряюще смотрит на меня. — Не волнуйся. Времени еще много, — улыбка появляется на его лице. — Кроме того, я уверен, что поступил туда только потому, что это альма-матер моего отца, а он там легенда футбола.

Знаю, что он говорит это только для того, чтобы я почувствовала себя лучше, но это производит противоположный эффект.

— Точно.

Он придвигается ближе. Так близко, что наши бедра соприкасаются.

— Они были бы глупцами, если бы не приняли тебя. Ты умная и решительная… — его голос слегка понижается. — Красивая.

Если раньше я и сомневалась, что Кен флиртует со мной, то теперь нет.

— Но давай больше не будем говорить об учебе, — он указывает на свое пиво, жестом предлагая сделать глоток, — сегодняшний вечер посвящен веселью и расслаблению, да?

Борюсь с желанием сказать, что не пью, но не хочу показаться занудой или ханжой, поэтому делаю неуверенный глоток.

— Да.

Он улыбается: — Молодец, девочка…

Что бы он ни собирался сказать дальше, его прерывают подошедшие Стейси и Трейси.

— Ну, разве вы двое не милые? — щебечет Стейси.

Кен обнимает меня за плечи.

— Аспен решила сегодня повеселиться.

Лицо Трейси озаряется: — Наконец-то, — сделав глоток из красного стаканчика, она протягивает его мне. — Ты должна попробовать. Это так вкусно.

Большая часть меня хочет отказаться, потому что никогда не поддавалась давлению сверстников, но я также хочу расслабиться и хорошо провести время.

Напиток настолько крепкий, что обжигает горло.

— Что это? — спрашиваю, пытаясь подавить кашель.

Стейси вздергивает свои идеальные брови: — Сок джунглей.

Протягиваю стаканчик, но она отказывается.

— Нет. Этот твой, — она наклоняет голову в сторону костра. — Я возьму еще один.

Прежде чем успеваю заговорить, она хватает Трейси за руку, и они уходят.

— Вкусно? — спрашивает Кен.

— Он… крепкий, — стягиваю куртку, потому что согрелась. — Хочешь?

Он качает головой: — Нет. Я пью пиво. Не хочу смешивать.

— О, — и тут до меня доходит. — Но я только что отхлебнула твое пиво. Может…

Он прикладывает палец к моим губам, заставляя замолчать: — Аспен.

— Да? — отвечаю, и голова вдруг становится в десять раз легче, чем минуту назад.

— Просто расслабься.

Все вокруг такое туманное, как будто я плыву.

— Где… — пытаюсь выговорить, но меня захлестывает очередная волна усталости.

Слабо ощущаю, как кто-то возится с молнией на моих джинсах.

Они стягивают их, несмотря на то, что трясу головой и пытаюсь оттолкнуть руки.

Я словно застряла в фильме или дурном сне, где все происходит вокруг меня, но я совершенно бессильна это остановить. Не знаю, что происходит и кто прикасается ко мне.

— Чувак, она в хлам, — слышу, как кто-то, очень похожий на Стейси, говорит, прежде чем рассмеяться.

— Сколько ты ей дал? — спрашивает другой женский голос, думаю, это Трейси.

Меня охватывает паника, пытаюсь открыть глаза, но они словно придавлены кирпичами.

— Не знаю. Много, потому что она толстая.

Они смеются, пока мужской голос не прерывает их: — Я не могу снять с нее джинсы. Они слишком узкие, а эта сучка все время сопротивляется.

Кто-то вздыхает.

— Ну, тогда заставь ее сделать что-нибудь другое, — предлагает Трейси.

— Например? — спрашивает парень.

Еще один раздраженный вздох: — Серьезно? Да ладно, Кен. Ты же не можешь быть таким тупым. Я уверена, что ее рот все еще работает.

Секунду спустя он меня поднимает и кладет так, что голова оказывается у него на коленях.

— Подожди, — говорит Стейси, — я включу видео.

Твердая рука обхватывает мою шею сзади.

— Тебе нравится сосать этот большой член, правда, Аспен?

Внутри все переворачивается, когда чувствую, как гладкая кожа, а затем и головка члена касаются моих губ.

— Открой.

Желчь подступает к горлу, и я задыхаюсь, когда во рту оказываются два толстых пальца.

— Да, вот так, — говорит Кен, а девушки смеются.

— Боже, Аспен. Кто бы мог подумать, что ты такая шлюха?

Тошнота накатывает одной гигантской волной, и жидкость вытекает изо рта.

— Какого хрена? — рявкает Кен.

— Фу, — визжит Стейси.

— Лучше бы это дерьмо вышло, — хнычет Трейси, — или, клянусь Богом, я убью ее.

Кен отталкивает мою голову: — Блядь. Не могу поверить, что она облевала меня.

— Ну и что, черт возьми, нам теперь делать? — спрашивает Стейси. — Может, бросить ее на обочине или где-нибудь еще?

— Нет. Ее отчим агент ФБР, помнишь? Все видели, как она уходила с вечеринки вместе с нами, так что, если с ней случится что-то плохое, это будет на нашей совести.

— Это правда, — соглашается Трейси. — Я просто подброшу ее до дома, наверное.

Еще одна волна усталости — гораздо более сильная, чем раньше, — накрывает меня.

Смутно улавливаю звук открывающейся дверцы машины и резкий удар моего тела обо что-то твердое, прежде чем все погружается во тьму.

Когда я въезжаю на подъездную дорожку, дождь хлещет по лобовому стеклу с такой силой, что кажется, будто камни бьются