— Ну как… еду домой. А там никто не встретит. У меня ни котенка, ни ребенка, ни мужика. Сейчас приеду и буду разбирать чемоданы в полной тишине и одиночестве. — Снежана всхлипнула. — И никто даже не назовет мамой. Любимой женой — тем более.

«Какое это должно быть счастье, — подумалось Людмиле, — вернуться домой с роскошного отпуска и завалиться спать в тишине. А потом проснуться и заняться чем душе угодно…»

Снежана развелась с мужем около трех лет назад, детей у них не было. Причина развода банальна — он изменил ей с коллегой по работе и в итоге ушел жить к любовнице. Тамара Яковлевна, конечно, советовала простить подонка и во что бы то ни стало вернуть в дом, но тот сразу пресек все попытки примирения. Сестра очень тяжело переживала развод и до сих пор не могла до конца прийти в себя, хотя по факту у нее все было более чем замечательно: высокооплачиваемая работа, квартира, машина, косметолог, массажист, фитнес, танцы, отдыха за границей по три раза в год и уйма времени на себя любимую. Снежана жила как в сказке, но упорно продолжала считать себя самой несчастной женщиной на свете. Людмила была уверена, что во многом этому поспособствовала их мать, для которой уход мужика из семьи приравнивался чуть ли не к концу света. Ту же мысль она внушила и младшей дочери и теперь та бесконечно страдала.

— Ты даже не представляешь себе, каково это — отдыхать вместе с мужем и детьми, — сказала Люда. — Это отдых только для них, но никак не для тебя. Ты вынуждена как заведенная бегать от одного к другому, намазывать всех кремами, следить, чтобы не утонули, а после пляжа стирать и вывешивать все пляжно-купальные принадлежности. А если кто-то заболеет — вообще пиши-пропало. А заболеет, скорее всего, не кто-то, а сразу все, в том числе и ты. Акклиматизацию никто не отменял, дети переносят ее особенно тяжело. И вот, представь, тебя саму полощет, лихорадит, но за тобой никто не ухаживает, ведь кто тогда поухаживает за детьми и мужем? Правильно, никто. И пока они стонут, ты бегаешь туда-сюда с тазиками, лекарствами, стаканами воды и тряпками, чтобы сразу прибрать, если кого-то снова стошнит мимо. А на следующее утро они все снова бодры-веселы, здоровы и тащат тебя на пляж, но тебя-то никто не лечил и тебе по-прежнему очень плохо. Думаешь, кому-то есть до этого дело? Разумеется, нет. И ты буквально выживаешь весь отпуск, а затем вы возвращаетесь домой. Все сильно устали, утомились, и поэтому, конечно, ложатся отдохнуть. Все, кроме тебя. Пока они отдыхают, ты разбираешь чемоданы, загружаешь стирку, а затем несешься в ближайший продуктовый, тащишь пятнадцать килограммов съестного домой и сразу встаешь к плите. И, представь, ты в поте лица режешь, жаришь, варишь, моешь, а из комнат постоянно слышится: «А скоро будем есть?? А когда обед?? Ма-а-а-м!!!» Вот что такое семья, Снежана.

И хотя совсем недавно Люда и сама просила мужа съездить на отдых, при этом она не питала никаких иллюзий на этот счет. Понимала, как все будет, просто дома происходило все то же самое. А так, хоть увидит море, и, если повезет, даже пару раз нормально искупается. Всяко лучше, чем сидеть в четырех стенах, хоть какое-то разнообразие.

— Люд, вот ты сейчас это нарочно? — в голосе Снежаны слышалась дрожь.

— Что специально?

— Да ничего. Ты хоть понимаешь, что только что описала все то, чего мне так не хватает? Да я была бы счастлива ухаживать за своими детьми и мужем! В конце концов я родилась женщиной, таково мое предназначение!

— Предназначение — это, по-моему, нечто большее, чем просто кого-то обслуживать.

— Не кого-то, а свою любимую семью!! Семью, которой у меня нет!!

Людмила закатила глаза. Спорить с сестрой было бесполезно.

— Ой, — Снежана перешла на шепот, — на меня уже таксист косится. Я думала, он особо не понимает по-русски… Люд, а, может, я заберу тебя после собрания? Сейчас доеду до дома, приму душ, схожу на парковку и сразу поеду к школе. Я ж вам сувениры там всякие привезла: фигурки, масла, орехи в меду… Дома находиться точно не смогу, мне надо снова привыкать к этому состоянию одиночества. Ты ж не против, если поедем, посидим у тебя?

— Ну, конечно, не против! Могла бы даже не спрашивать. Собрание начнется в десять утра, продлится около часа. Подъезжай где-то к одиннадцати. Увидимся, Снеж.

Как и предполагалось, родительское собрание принесло множество поводов для раздумий и пересчета семейного бюджета, так что Людмила была рада увидеть на парковке серебристую иномарку сестры. Снежана купила машину сразу после развода, по ее словам, «чтобы хоть как-то себя порадовать». Сестра хотя бы ненадолго отвлечет от неприятных и тревожных мыслей, а уже потом можно подумать, где найти столько денег, чтобы закрыть все расходы.

Едва Людмила разместилась на пассажирском сидении, как ей позвонила Арина.

— Мам, — неистовствовала дочь, — скажи этому дебилу, что компьютер покупали не ему одному, иначе я его сейчас прибью! Мне нужно созвониться с Полинкой по Зуму, а этот мелкий уродец не хочет меня пускать!

— Ариш, не кричи, сейчас мы со Снежаной приедем, я с ним поговорю, обещаю. Потерпи минут десять.

Женщина повесила трубку и устало посмотрела на сестру, которая уже выруливала с парковки.

— Ох, Людка… Такое счастье, когда есть семья… Сейчас приедешь домой, а там все в тебе так нуждаются… Без тебя они никуда! Это, наверное, самое приятное ощущение на свете, быть нужной.

Людмиле захотелось стукнуть сестру, но вместе этого она просто перевела тему:

— Ты колечки что ли себе новые купила? На Кипре?

— Да нет, это еще перед отпуском… Белое золото, бриллианты. Гляди, как переливаются.

— Очень красиво, Снеж!

— Ага… Только я была бы в сто раз счастливее, если бы эти колечки купил мой муж, но раз уж я одна, то все все приходится делать самой…

Люда бросила взгляд на свои руки, которые слегка шелушились от ежедневной готовки и уборки. Колечко имелось всего на одном пальце, на безымянном.

— Вот вернусь сегодня домой, — продолжала сестра, — приму ванну с пеной и бомбочками, сделаю себе маску и лягу в кровать. И буду сдерживаться, чтобы не разреветься. Некому даже голову на грудь положить! Кровать огромная, кинг сайз, но я в ней просто задыхаюсь… От нее веет не любовью и теплом, а бесконечным холодом!

«Мне бы такие проблемы…» — ответила у себя в голове Люда.

— Кстати, вот заговорила о ванне