– А, – понимающе протянул граф. И действительно помогло. Кузен открыл глаза, взгляд стал более осознанным.

– Тебе к лекарю нужно, – заботливо сказал Микола. – Отвезти?

– Не стоит! – произнес барон. – У меня в имении ветеринар имеется. Если лошадей лечит, то и людей сможет.

– Да, Микола, – согласился граф. – Лучше сейчас к доктору не соваться. Сразу будет понятно, что подобная рана заработана не от неосторожного обращения с кухонным ножом.

– Тогда, может, экипаж поймать? – вновь спросил Билый.

– Оставьте, – снова отозвался барон, поднимаясь на ноги. – Мой экипаж стоит у ресторана.

– Тогда разрешите откланяться, было приятно пообщаться, – шутливым голосом произнес Суздалев.

– И вам не хворать. Не могу разделить вашу восторженность, – барон склонился над своим кузеном. – Идти сможешь?

Тот кивнул в ответ. Микола помог раненому подняться на ноги.

– Благодарю, сударю, – процедил тот сквозь зубы.

– Хмм, – хмыкнул казак. – Да не за что.

Опираясь друг на друга, барон и его кузен медленно направились в сторону ресторана, где стоял запряженный экипаж.

– Господин барон! Так как же ваше слово?! – спросил вдогонку Микола.

Оба кузена приостановились.

– Черт с вами! Забирайте! Кобыла ваша! – дерзко ответил барон.

– Если не затруднит, извольте доставить ее ко мне в имение, – вмешался Суздалев. – По причине того, что моему другу негде пока ее держать.

– Ждите завтра к полудню, – отозвался барон.

– К полудню, боюсь, лично застать меня не сможете, – негромко крикнул граф. – Передадите моему слуге.

– Мне-то что, – огрызнулся барон. – Я сам к вам пошлю своего слугу.

– Вот и порешили! – радостно произнес Микола. Ему уже было невтерпеж увидеть свой выигрыш.

Оба кузена исчезли в неясном тумане парка. Лишь отдаленно слышались стоны раненого. Но и те через минуту стихли.

– Как мы их, друже! Мой-то – заметил? Рыжим был! – хлопнув друга по плечу, сказал граф.

– Да не может такого быть! – искренне удивился казак, останавливаясь.

– Точно тебе говорю! – выпалил граф, увлекая друга. – А твой-то хорош. Знатный боец! Умелый!

Они оба направились к противоположному выходу из парка, где в это время можно было еще поймать извозчика.

– И не с такими справлялись, – ответил казак. – Хотя надо отдать должное, оба были полны решимости.

– Эх, Микола! Одной решимости мало, сам знаешь! Теперь будет им урок, – голос Ивана звучал монотонно.

– Может, снова в ресторан? Гроши имеются, – показывая на мешок с выигрышем, сказал Микола.

– Нет, дорогой, – ответил Суздалев. – Завтра вставать рано, да и день сулит быть не из легких. Давай-ка по домам.

– По домам так по домам! – согласился Микола. – А это, – он потряс мешком, – еще пригодится.

На противоположной стороне улицы стоял запряженный двойкой лошадей экипаж. Извозчик дремал, сидя на козлах.

– Любезный, – слегка толкнув его, произнес граф. Извозчик встрепенулся, приходя в себя.

– Любезный, – вновь произнес Суздалев. – Отвези меня на Литейный проспект.

– Отчего ж не отвезти, – кряхтя отозвался мужик. – Домчим мигом, барин.

– Тебя подвезти? – спросил Иван Миколу.

– Нет. Спасибо. Я прогуляюсь еще, – парировал казак. – Мыслями нужно собраться.

– Ну, тогда до завтра, односум, – попрощался Суздалев и, слегка толкнув извозчика в спину, сказал: – Трогай.

– Стой, – опомнился Билый, протягивая мешок. – На вот, возьми. У тебя целее будет.

– Хорошо! Нам это ой как понадобится! – Суздалев принял мешок с выигрышем и положил его рядом с собой.

Извозчик хлестнул полусонных лошадей, и, цокая копытами, те помчались по мостовой.

Через полчаса Микола входил в парадную гостиницы. Портье, дремавший здесь же, на диване, проводил его сонным взглядом и вновь окунулся в свой сон.

Глава 7

Свернув с Невского проспекта, извозчик направил лошадей по брусчатке. Дорога пошла вдоль реки.

– Светло как днем, не так ли, любезный?! – заметил отрешенно Суздалев.

– Да, барин, правда ваша. Белые ночи. И фонари не нужны, – отозвался извозчик.

– Останови, братец, – повелел граф. – Хочу пройтись немного. На вот тебе.

Иван запустил руку в мешок и вытащив, крупную купюру, протянул ее извозчику.

Тот опешил от щедрости барина и недоуменно уставился на него.

– Купишь лошадям доброго овса, себе водки хорошей! Почитай, я сегодня заново родился. За это и выпьешь.

– Благодарствую, барин! – радостно воскликнул мужик. – Всенепременно! С удовольствием!

– Будь с Богом, любезный, – сказал напоследок граф. Извозчик снял картуз, поклонился Суздалеву и крикнул лошадям: «Но! Пошли, залетныя!» Лошади рванули с места рысью, и вскоре цокот их копыт растворился в ночном воздухе столицы.

Суздалев постоял минут пять, смотря с высокого берега на медленно текущие воды реки. Жадно втянул сырой петербургский воздух.

Пахло свежо, и от реки тянуло тиной. Холодный ветер прояснил голову. Внезапно родившаяся мысль заставила вернуться на Невский. Иван послонялся по проспекту, то буравя толпы праздно шатающихся зевак, то бредя, как чумной, но знакомого силуэта больше не видел. Под ногами скользила мраморная плитка, и узоры никак не складывались в причудливые картины.

«Пора домой!» – подумал граф.

Накатила унылость.

Старая рана в ноге предательски не к месту заныла, а шрам на щеке нестерпимо захотелось почесать. Сдержался. Надо побороть в себе первые признаки волнения. До боли в пальцах сжал серебряный набалдашник трости.

Суздалев старательно улыбался малознакомым столичным франтам и понимал, что ничего не может поделать со своей мимикой – уголки рта предательски ползли книзу. А всегда лихие усы, закрученные для бравого вида, теперь раскрутились, щекотали ноздри и вызывали слезы отчаяния.

«Упустил! – твердил про себя граф. – Не везет!»

Он замер у фонарного столба и залихватским свистом подозвал к себе извозчика. Метнулось три экипажа. Но первым был улыбчивый молодец. Под сюртуком красная рубаха, картуз лихо заломлен на правую сторону. Из-под лакированного козырька вьется густой черный чуб.

– Цыган, что ли? – опешил на миг граф, ставя ногу на ступеньку коляски. Мягкие диваны обиты бархатом под цвет рубахи. Подивился, кожа-то практичнее. Да какой извозчик, такой, видно, и экипаж. Впрочем, может, так и надо катать по Невскому? Чтоб красиво было и с ветерком.

– Никак нет, вашбродь!

– Всё одно! Давай, Яшка, кати домой.

– А где дом-то? – осторожно поинтересовался извозчик.

– Где дом… – пробормотал Суздалев, откидываясь в подушки дивана. И надолго замолчал. Извозчик не тревожил барина, мирно правя лошаденкой. Лишь изредка позволял себе оборачиваться да поглядывать на господина офицера. А тот сидел в полной прострации, думая о своем.

В эту минуту Суздалев отчетливо понимал, как ему не хватает дома. Лизоньки, которая могла нарожать детей и подарить ему тот уют, который так ценил правильный казак Билый. Может быть, и у него заволакивало бы глаза туманом, когда он бы думал о семье. О том, что кто-то ждет его, кроме матери и