– Бить можно! – Граф рассмеялся. – Редко ловят! Что-то вроде того – блеф на блефе, – граф тяжело вздохнул – И заметь, в среде местных игроков это считается добродетелью. Или, как они выражаются, мастерством.

– Выходит, коня мне не видать, как черкесу своей отрубленной башки? – спросил с негодованием казак. Пальцы его хрустнули в сжатом кулаке. Игры не по чести ему определенно не нравились.

– Отчего же, друже?! Я этого не сказал! – голос Суздалева вновь приобрел теплые нотки. – Лишь предупредил, чтобы ты был готов заранее.

– И что же здесь за шулера такие?! – крепкий кулак Миколы стал медленно подниматься.

– Ну, пока повода для применения силы нет, – Суздалев усмехнулся, глядя на сжатые кисти друга. Уж очень хорошо он знал, как от работы этих кулаков сдвигались набок челюсти у неприятелей и ломались носы. – Не заводитесь, Николай Иванович, не время еще. Культурно же сидим!

– Как не заводись?! – чуть ли не крикнув, спросил казак. – Честь превыше всего!

С соседних столиков посетители стали бросать на двух друзей удивленные взгляды.

– Так, друже, – уверенно произнес граф. – Давай выпьем, успокоимся, и я постараюсь ответить на интересующий тебя вопрос.

Суздалев разлил остатки водки по стаканчикам. Положил добрую ложку черной икры на ломтик свежего хлеба, Билый наколол на вилку маринованный корнишон. Не сговариваясь, без тоста подняли стаканчики, выпили и смачно закусили каждый своей закуской.

– Как ты ее можешь кушать? – спросил Микола, намекая на черную икру. – Не живая какая-то еда. То ли дело огурец! Вот ведь отрада! Как домашние.

– За милую душу, представь себе, – заметил граф. – Нет ничего лучше, чем хорошую водку сопроводить свежим ломтиком хлеба, покрытым маслом и отборной белужьей икоркой.

– Ну, ваше сиятельство, не ели вы ничего слаще репы, доложу я вам, – усмехнулся Микола. – Под водку непременно или огурец бочковой, или кавун соленый. А чтобы совсем хорошо было, так шкварки из курдюка, солью сдобренные, на ломтике свежей лепешки. Вот это еда так еда!

– Эка, брат, ты хватил, – парировал граф. – Это у вас в станице подобные разносолы. А здесь, в столице, где этот курдык возьмешь? Да и слово-то какое чудное. У меня иногда ощущение, что ты их на ходу придумываешь!

Билый не сдержал смеха.

– Курдюк – сие есть неотъемлемая часть барашка, при определенной термической обработке которой, а именно обжарке в казане, получается весьма сытная и вкусная еда, именуемая шкварки. А если к этим шкваркам добавить цыбулю, нут, пшено, воду и потомить на угольях с полчаса, то получится такой кулеш, я тебе доложу!

Микола прикрыл в упоении глаза, показывая всем видом, насколько вкусен, приготовленный в казане кулеш:

– Да и блюдо сие с историей, почитай, древней. Еще предки наши – запорожские казаки – сим блюдом трапезничали…

– Ну все, друже, попал в любимое русло, – прервал шуткой казака Суздалев. – Тебе дай только про старину своего народа поговорить. Помню ваши нескончаемые разговоры со станичниками на бивуаках, когда турка воевали. Но вот что-то не припомню, чтобы этим самым кулешом потчевали!

– Тю, так вы, ваше благородие, мыслями о молодой турчанке из горного селения, у которого мы недалече стояли лагерем, увлечены были, – тоже отшутился Микола. – Вот и забыл, как кулеш нахваливал. Гамаюн с Ревой фазанов тогда с рогаток набили. С них кулеша и наварили.

– Казаков твоих помню! Лихие ребята, – сказал граф. – Но вот что кулешом кормили, хоть убей!

– Даа… Лихие, – задумчиво протянул Билый. – Отвоевались хлопцы.

– А что так? – граф тоже стал серьезным.

– Горцев усмиряли, было дело. Один голову свою сложил за други своя. Другого ранили по-серьезному, – Микола старался не углубляться в мысли о своих боевых товарищах. Знал, что стоит только окунуться в воспоминания, так затянет, будто болото.

– Тогда помянем, – Иван потянулся было к графину с водкой.

– После, односум, – остановил его казак. – Ты обещал за игру подробнее рассказать.

– Хм. Эка тебя зацепило, – Суздалев слегка усмехнулся. – Значит, желание выиграть не исчезло?!

Билый в ответ покачал головой.

– Что ж, – мягко произнес граф. – Знать о своем противнике почти все – значит победить его на половину.

– Надеюсь, что вторая половина победы организуется по ходу действия, – утвердительно заметил Микола.

– Не совсем так, Николай. Не совсем так, – Суздалев внимательно взглянул на друга.

– Так расскажи наконец, что к чему.

– Да рассказывать много не о чем. Но есть несколько нюансов, – граф не торопясь намазал ароматного сливочного масла на поджаренный ломтик белого хлеба и сверху него положил добрую ложечку черной икры. Несколько икринок упали на белую салфетку, лежащую на коленях. Граф небрежно стряхнул их на пол. Также не торопясь, Иван Матвеевич отправил хлеб с икрой в рот и, растягивая удовольствие, стал тщательно пережевывать сочный бутерброд.

– Публика в игровом зале вполне константна и разношерстна, если так можно выразиться, – начал граф, отерев губы салфеткой. – В основном играют по-мелкому. Но есть несколько человек, которые за суммой ставки не постоят.

Граф сделал глоток воды из стакана, выполненного из чешского стекла и продолжил:

– Один из них сейчас играет в соседней комнате. И если у тебя цель выиграть, пока теоретически, коня, то и тебе, точнее нам обоим, нужно попасть в эту комнату.

– Интересно, что это за «один из них»? – с интересом спросил Микола.

– Личность, из себя особо ничего не представляющая, если бы не его наследство, полученное от отца, – сказал Иван и, сделав секундную паузу, словно обдумывая что-то, добавил: – Увы, ныне покойного.

– Стало быть, гроши у него имеются? – заключил Билый.

Суздалев вновь усмехнулся.

– Грошей как раз у него не так много. Но золота в избытке.

Казак вопросительно уставился на своего односума.

– Да-да, ты не ослышался. Настоящее золото, – граф с любопытством наблюдал за меняющейся мимикой Билого. – А как еще назвать породистых лошадей?

– Он что, лошадьми торгует? – Микола откинулся на спинку стула и взглянул в сторону зимнего сада. Парочка небольших птичек с красно-желтым оперением переговаривалась друг с дружкой заливистыми трелями.

– И торгует, и проигрывает, – произнес граф. – Отец его, царствие небесное, владел конезаводом в окрестностях столицы. Не так давно почил в бозе. Сынок взялся было за гуж, но, видимо, природа решила отдохнуть на отпрыске. Не потянул созданное отцом дело. Пристрастился к игре. Играл по-крупному и в один прекрасный момент проигрался вчистую. С долгами кое-как рассчитался, благо папенька оставил неплохое состояние, оно, впрочем, и пошло на погашение долгов. Но играть не перестал. Вместо денег ставки делал лошадьми. Тем самым уменьшив некогда богатое поголовье породистых жеребцов и кобыл.

Граф на минуту замолчал. Отпил из стакана с