Шрифт:
Закладка:
Наиболее важным событием в религиозной жизни племен Великих равнин был ежегодный обряд Пляски Солнца, известный также как Пляска Жажды, поскольку его участники избегали употребления напитков. Равнинные племена почитали солнце как главное воплощение Великого Духа. Обряд, как правило, проводился в июле или августе, в зависимости от охоты на бизонов, которая специально предпринималась для того, чтобы получить необходимое продовольствие для изысканных пиршеств. Церемония продолжалась три дня; в течение этого времени участники праздника плясали, а шаманы демонстрировали свои магические навыки. Потреблялось большое количество мяса, в особенности горбов и языков бизонов. Как и ирокезский Праздник мертвых, Пляска Солнца народов Великих равнин был крупнейшим праздником обновления природы, который в зените лета собирал вместе семьи и связанные между собой зимние племенные отряды.
Рыболовы и торговцы Западного побережья
Племена Западного побережья были наиболее активными торговцами среди аборигенных народов Канады. Служащий КГЗ Уильям Браун называл одну группу — бабинов[63] — «заядлыми торговцами рыбой». Комментарий Брауна в равной степени отражает разочарование и восхищение, которые ощущали многие коммерсанты, т. е. двойственное отношение, характеризовавшее всю торговлю европейцев с народами Западного побережья до XX в. С одной стороны, он знал, что бабины, как и их соседи, были упрямыми, искушенными и очень опытными торговцами — до такой степени, что иногда Брауну приходилось прибегать к тактике твердой руки. С другой стороны, он невольно восхищался их талантом, и его комментарий представляется скорее высказыванием одного купца по поводу других купцов.
Браун быстро понял ситуацию, когда он назвал им цену, которую он был готов заплатить за большого лосося. В ответ бабины «дали нам понять, что нам не следует рассчитывать на каких-либо крупных рыбин, так как они привыкли к тому, что люди здесь соглашались на их собственные цены». Жители прибрежных деревень все контролировали. Именно они диктовали условия, и когда европейцы появились на Западном побережье, бабины отстаивали свои традиционные торговые связи, стравливая одну группу завоевателей с другой, будь то служащие КГЗ, русские или американцы.
Нигде в Канаде ландшафты не были более разнообразными, а культура более сложной. Пищи было в изобилии. И торговля, и жизнь зависели от лосося, хотя по всему побережью водилась также морская выдра, котик, калан, кит, а также палтус. Однако в то время как все пять разновидностей лососевых водились в изобилии по нижним течениям рек, близ океанского берега, только нерка, идя на нерест, проплывала огромные расстояния от побережья к верховьям больших рек. Таким образом, если прибрежные рыболовы могли обычно выловить достаточно рыбы для собственных потребностей, то вблизи верховьев таких крупных рек, как Скина и Фрейзер, этого не происходило, потому что там улов зависел от размера косяков нерки. И такую неопределенность осложняли случайные колебания размеров рыбных косяков, часто обусловленные оползнями, уничтожавшими места рыбной ловли и изменявшими русла рек. В результате коренные жители внутренних областей должны были больше полагаться на охоту, нежели их соседи, обитавшие вдоль побережья.
Лосося ловили множеством способов. Сети и запруды были наиболее эффективны там, где установить их позволяла география местности; в более узких каньонах использовались остроги с длинными ручками и сачки. Женщины обрабатывали рыбу, сохраняя большое ее количество на зиму за счет копчения и сушки. Когда в 1793 г. Александр Маккензи пересекал континент от озера Атабаска с целью достичь Тихого океана, он был радушно принят племенем белла-кула. Он наблюдал за женщинами, приготовлявшими лосось, и отмечал, что при этом ничего не выбрасывалось:
«Я заметил четыре кучи лосося, каждая из которых состояла из 300–400 рыб. Шестнадцать женщин были заняты их очисткой и приготовлением. Сначала они отделяют голову от тушки, ее они варят; после этого разрезают тушку по позвоночнику с каждой стороны хребта, оставляя на нем одну треть тушки рыбы, и затем извлекают внутренности. Хребет поджаривается для немедленного употребления, а другие части приготовляются сходным образом, однако с большим вниманием, для последующего пропитания. В то время как они располагаются на огне, под них подставлены лотки, чтобы собрать жир. Икра также аккуратно сохраняется и является излюбленной пищей».
Более жирная рыба — нерка — была наиболее пригодна для копчения, а менее жирная — кета — для сушки. Приготовленный лосось помещался в кедровые короба и сохранялся в потайных местах, где до него не могли добраться хищники.
Эвлахон (элуахон), или «рыба-свеча»[64] — исключительно жирная рыба, и полученный из нее жир в равной степени использовался для употребления в пищу и освещения. Наиболее известным местом добычи эвлахона была река Насс; жители Западного побережья не только придумывали способы добычи жира из этой рыбы, они также могли настолько хорошо его упаковать, что можно его было перевозить на длительные расстояния. Результатом явилась широкая торговля жиром внутри континента по гористым, иногда опасными путям, которые получали название «смазанных жиром троп» (grease trails).
В густых дождевых прибрежных лесах обитало относительно немного дичи, но в глубине континента охота шла лучше. В районе, который граничит со средним и верхним течением реки Скина, племена гитксан (говорящие на языке цимшиан) и бабины (говорящие на языке атабаскской группы) посвящали значительное время охоте на горного козла, который ценился из-за шерсти и рогов; медведя и бобра, который был излюбленной ритуальной пищей. Племя цимшиан охотилось как на бобра, так и на лесного сурка из-за меха этих животных. Поскольку западные пределы распространения бобров ограничивались прибрежными горами, в этом районе их водилось немного, и индейцы бережно распоряжались этим драгоценным ресурсом.
Помимо рыбы и дичи, к западу от Скалистых гор росло великое множество видов ягод. Особенно популярными были черничные «пироги», и они служили одним из основных предметов торговли между племенами внутренних районов и жителями прибрежных деревень. Женщины делали начинку для пирогов, высушивая и дробя ягоды, а затем помещая их в кедровый короб и варя там с помощью раскаленных камней. Приготовленные таким образом ягоды распределялись по основе из вареного листа «скунсовой капусты»[65] или листьям американской малины[66], разложенным на сделанной из кедра сушильной сетке. Слабый огонь горел под сеткой до тех пор, пока все ягоды не просыхали должным образом. Затем женщины закатывали ягоды в трубку, через ее центр пропускалась палочка, и сверток подвешивался в теплом месте, пока все ягоды не будут совершенно сухими. Затем рулеты приплющивались, разрезались на части и упаковывались в кедровые короба для продажи. Когда
