Шрифт:
Закладка:
— Как именно помочь?
— Пока не знаю, но обязательно придумаю.
Глава 7. Сюзанна
Мне повезло: в храме никого не оказалось. Отлично, чем меньше разговоров, тем лучше. Я вновь опустила капюшон на лицо и торопливо направилась к дому.
Обещание встретиться, данное Карлу, могло оказаться менее выполнимым, чем мне бы хотелось. Я совершенно не представляла, чего ожидать от мужа, и какую степень свободы мне предоставят. Вчера он назвал меня хозяйкой дома, Жеони отпустила меня на прогулку без единого возражения, это вселяло некоторую надежду. И всё же, надеяться, что Штрогге женился, просто решив проявить сочувствие к невинной жертве, и не потребует ничего взамен, было бы в высшей степени наивно.
Боюсь, придется сперва выяснить, какие у него на меня планы. Хорошо бы они ограничивались банальным плотским интересом или желанием потешить самолюбие, но то, что я успела увидеть и почувствовать вчера, намекало на гораздо более сложные мотивы.
К моему удивлению, перед воротами дома обнаружилась довольно плотная толпа зевак, среди которых царило нездоровое оживление.
— Вот это да… — громким шепотом восхищалась полноватая дама средних лет.
— Крови-то сколько, — отозвалась, покачивая головой, её товарка. — Только под утро нашли и опознали, говоришь? Куда только стража смотрит…
—Так они и нашли, и опознали, и велели отвезти сюда.
— Кто это его?
— Он вообще дышит? — поинтересовался молодой парень в потертой ливрее.
— Подойди и проверь, если не боишься, — пнули его в плечо.
— Вот еще! — возмутился он и попятился, — почем мне знать, что этот яд и меня не убьет.
— Да заберите же его уже, — сердито гаркнул на собравшихся мужчина, держащий в руке поводья лошади, впряженной в простую деревянную телегу. — Мне заплачено за довоз, а не за простой.
Толпа дрогнула и попятилась. Я с трудом протолкалась сквозь стоящих и с ужасом уставилась на человека в повозке, точнее — на тело. Максимиллиан Штрогге, бледный до синевы, с плотно закрытыми глазами, весь в пропитавшей одежду крови. Голова запрокинула, правая рука бессильно свисает почти до земли. С обратной стороны телеги застыли растерянные Жеони и конюх Джейми.
Было непонятно, жив Штрогге или уже мертв. Я присмотрелась: кровь капала на мостовую не переставая, значит, сердце еще бьется. Не то, чтобы мне хотелось бросаться на выручку палачу и убийце, но стоять и просто смотреть, как человек умирает, оказалось выше моих сил. Повинуясь больше порыву, чем логике, я шагнула вперед.
Жеони бросилась мне на перерез и схватила за руку, не позволяя прикоснуться к Штрогге:
— Осторожно! Обожжетесь, фрои. Его, наверное, чем-то облили, ядом или еще какой дрянью: разъедает, как кислота, не притронуться.
— Что? — Я непонимающе покосилась на красные разводы на шее и запястьях мэтра: ни язв, ни ран. Однако шорох голосов за спиной подтвердил правоту экономки. — Как бы то ни было, у него грудь пробита. Если ничего не сделать, он умрет!
— А вы кто такая? — хмуро поинтересовался возница. — Какое вам дело?
Три десятка глаз в упор посмотрели на меня. Вот дура, надо было пройти мимо и погулять еще часок, или хотя бы промолчать, предоставив мужа высшему суду. А теперь, хочется или нет, придется играть роль милосердной девы. Я оглянулась, мысленно кляня свою и чужую болтливость, но заставила себя расправить плечи и четко произнесла:
— Я его жена.
Толпа удивленно охнула, кое-кто присвистнул. Парнишка-разносчик окинул меня оценивающим взглядом и сплюнул на тротуар: не понравилась.
— Тогда забирайте своего благоверного и его вещи, — обрадовался хозяин телеги и сунул мне в руки черную кожаную папку, — день проходит, работать надо, а я тут стою без дела. Еще и повозку мыть.
— Так помогите мне!
Никто не двинулся с места. Макс приоткрыл глаза, и я вздрогнула — чернота затопила белки совсем как тогда, когда он проводил допросы. Мэтр едва слышно застонал и вдруг зашелся в приступе жуткого хриплого кашля. Возница отскочил с бранью, одна из женщин зашептала надгробную молитву, будто покойника отпевала.
— А ну тихо! — разъярилась я.
Удивительно, но меня послушались. Болтовня прекратилась, пара человек вспомнила, что у них есть дела, и покинула толпу, остальные смотрели на нас с любопытством, но на помощь не спешили. Я раздраженно поджала губы: что бы там ни было, но если тело погрузили в повозку, то и снять его можно.
— Джейме, в доме есть носилки?
Конюх растерянно перевел взгляд с меня на Макса, потом, словно ожив, торопливо закивал.
— Неси, — сухо приказала я, обмотав руку платком и закрыв мэтру глаза. Приложила пальцы к шее, ища пульс. Тонкая ткань мгновенно пропиталась кровью, ладонь ощутимо обожгло, словно я сунула руку в ведро с щелочью для стирки. — И прихвати что-то поплотнее: попону, кожаный плащ, если найдется, печные рукавицы или перчатки мэт… фрове Максимилиана. Ты, ты и ты, — я указала на троих самых крепких мужчин в толпе, — поможете занести в дом. Я хорошо заплачу, — оборвала их возражения, мысленно молясь, чтобы у экономки нашлась наличность. Раздавать столовые ложки и прочую утварь в качестве оплаты не хотелось. — Фрои Жеони, откройте двери в столовую, там есть диван, думаю, можно положить хозяина на него.
— А как же спальня?
— Слишком высоко, ступеньки. Пошлите кого-то за врачом, пусть явится немедленно. И скажите Лилли, что мне понадобится горячая вода и чистые полотенца.
— Будет сделано, фрои.
Конюх вернулся довольно быстро, прихватив все, о чем я просила. Под аккомпанемент ворчания, брани и обсуждения щедрой награды, мужчины кое-как перенесли раненого на диван в столовой. Всю дорогу Макс лежал без движения, но его грудь продолжала равномерно подниматься и опускаться в такт дыханию. Уже что-то.
В ожидании врача мы решили разрезать загаженную одежду. Не надо быть великим целителем, чтобы оттереть с кожи грязь и пекучую дрянь. Лилли принесла таз воды и целый ворох полотенец, я принялась за дело. С горем пополам, промочив три пары кухонных рукавиц и испортив половину чистой ткани, я стянула с мужа остатки рубашки и сюртука, затем промыла раны, решив, что этого будет довольно.
И ошиблась. Стоило коснуться
