гораздо более коварная штука. Конечно, Валерий мог бы ошибаться, о применении подобного оружия он никогда не слышал. Конечно, всякие ходили в народе мифы, но нельзя было уверенно сказать, есть ли такое вообще. Но иначе объяснить странное поведение трёх последних субъектов он не мог. Снова вспомнился этот лишённый нормального разума взгляд.

На всякий случай, всё-таки убрав Бекас под куртку, поставив на предохранитель, Кен быстрым бегом двинулся прочь от места, на котором только что ему пришлось убить двух человек. Нужно как можно быстрее вернуться в магазин, забрать блондинку и оперативно убираться из города. Если всё обстоит именно так, как он думает, то дела у них крайне паршивы! Скоро в городе будет очень страшная эпидемия.

Но когда до перехода в трущобу, за которым и был Кенов магазин, оставалось каких-то двести метров, из-за дома на противоположной переходу улице выскочил мужчина, одетый в серый костюм, на шее болтался галстук. Он в нерешительности остановился, словно не знал, куда двигаться дальше. Затем заметил Валерия и зачем-то поднял руку, указывая на него пальцем, в другой руке Кен разглядел молоток. За ним выскочил ещё один, средних леткоренастый мужчина, его плечо было густо залито чем-то бордовым. Мужик в костюме отчего-то громко заржал, не сводя с Валерия указательного пальца, а еще через мгновение громко заорал.

- Стой, где стоишь, тварь!!! - и со всех ног рванул к нему! Насколько успел рассмотреть Кен, мужику было далеко за сорок, а, может, из за пятьдесят. Волосы седые, из-под пиджака выдавалось солидное брюшко, однако бежал он с такой ужасающей скоростью, какой позавидовал бы и профессиональный спринтер. Даже Кен, со своей комплекцией легкоатлета и недюжинной подготовкой, не смог бы так быстро бегать, куда там этому старику?! Тот, что помоложе, тоже рванул за ним.

Повинуясь хлынувшей в кровь огромной дозе адреналина, Валерий бросился в переход, на бегу расстегивая куртку и извлекая дробовик, который успел уже спрятать. Достать и снять его с предохранителя он бы вряд ли успел. А драться с двумя людьми, очевидно зараженными этой дрянью, один из которых вооружен молотком, было бы самоубийством. К тому же Кен уже пробежал солидное расстояние, и организм, давно отвыкший от километровых кроссов в противогазе, начал испытывать кислородное голодание.

- Час от часу не легче! – рычал Валерий!

Темп начал замедляться, сердце учащённо бухало в груди, отдавая в виски. Он с большим трудом подавлял в себе желание сорвать противогаз и глотнуть свежего воздуха. Тяжелые шаги бегущих за ним зараженных, стали слышныдаже сквозь толстую резину. Валерий не хотел оборачиваться, боясь сбить и без того почти невозможное дыхание, но знал: дистанция между ним и несущимися позади людьми быстро сокращалась.

Он выбежал на проезжую часть, с которой уже хорошо был виден его магазин. На улице всё также стояли десятки людей. Из последних сил цепляющееся за реальность сознание вытолкнуло мысль:

- Стрелять лучше по ногам. Неизвестно, чем все это закончится, не хватало, чтобы его осудили за применение огнестрельного оружия на поражение к безоружному. Тем более что те, кто за ним гонятся, явно находятся под влиянием какого-то неизвестного химиката или вируса, а значит, не несут ответственности за свои действия. Конечно, засудят и за то, что он вообще его применил без разрешения властей, но так он хотя бы никого не убьет.

Голова гудела, организму катастрофически не хватало кислорода. Но снимать противогаз под угрозой зараженияни в коем случае нельзя. Глаза взволнованных, пока еще ничего не понимающих, людей уставились на выбегающего из перехода человека в противогазе с ружьем в руках.Валерий успел лишь крикнуть:

- Уходите! - но крик вышел слабым, скорее даже хрип, вряд ли его кто-нибудь услышал. Он резко затормозил и,разворачиваясь, присел, изготовившись для стрельбы с колена; до противников было метров десять. Они бешено неслись на него с не свойственной человеку быстротой и гримасой ярости на лице, настолько неподдельной и злобной, что не оставалось никаких сомнений в их намерениях.

Колебаться ни времени, ни желания не было. Почти не целясь, Валерий утопил спуск. Черное дуло Бекаса сверкнуло огненной вспышкой, и в это же мгновение заряд картечи вырвал у молодого часть бедра! Кен резко дёрнул цевьё и перевёл мушку на второго. Ещё раз хлопнуло, коленный сустав мужика в костюме словно смело, оставив болтаться нижнюю часть ноги на двух небольших лоскутках кожи. Утративший опору человек тут же упал, инерция, создавшаяся в результате набранной им скорости, протащила его ещё около метра. Человек сразу же попытался встать, но почти оторванная нога не позволила ему пробыть в вертикальном положении и секунды. Мужчина снова рухнул на землю в каких-то двух шагах от Кена, истошно вопя и держась за свою изувеченную конечность. Казалось, он только что обратил на нее внимание. С рваных лохмотьев, на том месте, где еще минуту назад было колено, брызгала кровь в такт сокращениям колотящегося от быстрого бега сердца. Со вторым ситуация была похожая, Валерий попал ему чуть ниже паха; похоже, повреждена артерия, из внушительной дыры в бедре бился фонтан, под ним стремительно растекалась бордовая лужа.

С такой интенсивной кровопотерей должны умереть через минут пять, десять, - отметил Валерий. Это всё равно, что убил. Стоило ли пытаться минимизировать урон? Он сам ужаснулся своими действиями. Стрелять с дробовика по людям ему, до сегодняшнего дня, не доводилось. Всё больше с автомата, на войне, предпочтительно нарезное оружие, оно в принципе тоже ранения оставляет будь здоров! Но картечь, она с близкого расстояния делает в человеке просто огромную дыру, а конечности вообще отрывает! На Зараженных Валерию было жутко смотреть,осознавая, что это его рук дело; травмы были ужасные, оба раненые им люди однозначно «двухсотые». Этого он не хотел. Появилось неприятное чувство вины, уже знакомое по тому случаю, когда он со злости пальнул по колесу внедорожника на Орджоникидзе. Одно дело воевать при вооружённом конфликте, в непосредственном контакте с врагом, где всё понятно: здесь свои, там враги, и совсем другое стрелять по гражданским, когда непонятно, что вообще вокруг происходит!

Он огляделся. Столпотворение жильцов заметно поредело, многие поспешили скрыться в своих домах. В основном это были женщины с детьми, другие же, чей инстинкт самосохранения был притуплен или вовсе за время мирной жизни деградирован, с интересом наблюдали за развернувшимся спектаклем. По лицам было ясно, что онипотихоньку начинают понимать, как именно плохо обстоят дела, но пока ещё не до конца; если бы знали всё наверняка, эти улицы уже давно бы пустовали.