непосредственно к выполнению задачи.

— «Глаз-1» прибыл на место, начинаем поиск раненых…

Повторил я это сообщение дважды или трижды, но так и не получил ответа.

— Что за черт…

— Похоже, тут сигнал жуксы блокируют. До наших не докричаться, — предположила Выдра.

В целом может быть. В «напутствиях молодого бойца» о таком говорилось, и довольно подробно. И это меня не радовало совершенно — если на корабле есть жуки, которые способны блокировать наши сигналы, значит, есть и вся их «свита», а сталкиваться с ней в узких коридорах у меня никакого желания не было…

Но какими бы мои желания ни были, реальность брала свое — связи с линкором нет, значит, Выдра права — пробираться вперед нужно осторожно, чтобы не нарваться.

И еще одно «кстати». Пробираться вперед — это куда? Где искать космодесов, и где их раненые?

— Здесь «Глаз-1», прибыли за ранеными. Прием? Меня кто-нибудь слышит? Прием?

Ну вот, просто отлично! Бойцы, которые прошли тут перед нами, тоже не отвечают. И где их прикажете искать?

— Ладно, Кугаж, — вздохнул Дед, — похоже, пгидется нам тут пошастать да и поискать своих…

— Просто отлично, — буркнула Выдра, — вот что за свинство? Мы тут пришли их раненых забрать, а они даже не отвечают.

— Так ведь сигнал глушится… — попытался оправдать наших «коллег» Куча, но Выдра лишь фыркнула:

— Как был деревенским увальнем, так и остался. То, что мы не можем докричаться до линкора — это одно. А заблокировать связь, когда мы, грубо говоря, в соседних отсеках находимся — нереально.

— Это да, — согласился с ней Дед, — должны были ответить, и не отвечают.

— Ну тогда реально козлы, — согласился с соратниками Куча, — это прям вообще по-свински…

— Они могут не отвечать по уважительной причине, — сухо заметил я.

— Это по какой?

— Ну, например, все они мертвы…

— А ты оптимист, Кураж! — спустя несколько секунд гнетущей паузы хмыкнула Выдра.

— Я реалист, — парировал я и продекламировал фразу, которую где-то когда-то услышал: — Надейся на лучшее, жди худшего.

— Угу, — буркнула она, — хочешь мира — готовься к войне.

— Вот-вот, — согласился я, — так что глядите в оба, оружие держать наготове! Но не вздумайте чуть что палить — вдруг наши…

* * *

Коридоры крейсера были мрачными и гнетущими: в некоторых потолочные лампы «заросли» той самой «биомассой», в других частично не работали. Ну а в том коридоре, в котором находились сейчас мы, и вовсе стояла кромешная тьма.

Единственными источниками света были лишь фонарики на наших шлемах и оружии, однако их света было недостаточно — лучи выхватывали из тьмы отдельные фрагменты, плясали по стенам, полу, потолку, и с трудом разгоняли царивший тут мрак.

Мы шли медленно, аккуратно, стараясь не шуметь, хотя нас бы никто и не услышал — в коридоре, как и во всех других пройденных нами помещениях, не было атмосферы. Но жуксам и не нужно слышать — вибрацию от наших шагов они могут отследить с достаточно большого расстояния. Вот мы и ступали аккуратно, стараясь не шуметь.

Коридор закончился переходным шлюзом, а далее большим отсеком, в котором сохранилась атмосфера, и в котором, судя по тому, что я сразу увидел, едва мы вошли, совсем недавно кипел бой.

— Боже мой… — прошептал Дед, быстро окинув помещение взглядом.

Другие просто промолчали, хотя и так было понятно — увиденное им тоже не понравилось.

Глава 7

Незаконченное дело

В этом отсеке трупов жуков было столько, что их дохлыми тушами был устелен весь пол. Но вовсе не это нас удивило и поразило — видеть дохлых жуксов нам не впервой, и зрелище это не вызывает ровным счетом никаких эмоций — ну сдохли, туда им и дорога.

Но в отсеке были не только тела насекомых. Тут и там, заваленные трупами, изорванные, побитые, лежали и космодесантники.

Броня каждого из них была в плачевном состоянии — поцарапана, пробита во множестве мест, истерзана пришедшими в ярость жуксами.

Я быстро пересчитал тела людей. Трое. А если в МТГ 5 человек, значит, отсюда двое смогли выбраться. Ну и где они? Почему не отвечают на вызовы?

Мы прошлись по отсеку, проверили покойников. Нет, никаких раненых здесь быть не могло — максимум, что мы могли сделать — это забрать тела. Более никакой помощи им уже не требовалось.

— Чего делаем? — спросила Выдра. — Вытаскиваем их?

Я собрался было ответить, что да, но в этот момент сканеры и датчики моего костюма что-то засекли. Я замер, превратившись в слух, тут же сделав знак своим бойцам не шевелиться, не двигаться и не дышать.

Мы все стали, как вкопанные, будто статуи, напрягая уши, вслушиваясь в тишину и позволяя нашим костюмам уловить малейший шум, если он появится.

И результат не заставил себя ждать.

Еле слышное шуршание донеслось до моих ушей, я тут же развернулся в сторону, откуда оно доносилось. Судя по тому, что Куча сделал так же и направление выбрал то же самое, я не ошибся. Там, за дверью, кто-то или что-то есть…

Так как я ближе всех к двери, мне и идти первому. У космодесов не принято, чтобы командир прятался за спинами подчиненных. Даже Кач идет вместе со своими людьми в бой, так что мне, капралу, и вовсе гундеть нечего.

Да я и не собирался.

Держа оружие наготове, я подошел к двери чуть сбоку, чтобы в случае чего иметь возможность тут же уйти в сторону, исчезнув из прохода.

За дверью коридор, в нем несколько трупов жуксов, и метрах в пяти я вижу сидящего, опершись спиной на стену, вытянув ноги, космодесантника.

Даже отсюда видно, что ему здорово досталось — мало того, что костюм пробит в нескольких местах, а нагрудная пластина оплавлена так, что прямо «потекла», так еще и левая рука у бедолаги отсутствует.

При этом он еще жив — забрало шлема откинуто, я вижу бледное лицо с ярко выраженными восточными чертами, вижу, как дрожат его губы, как он с трудом втягивает воздух ртом.

Его глаза прикрыты, но веки подрагивают, как и все лицо — приступы боли накатывают на него, и он, не в силах их терпеть, кривится. Гримаса боли, как маска, периодически возникает на его лице.

Я сделал шаг в коридор и раненый меня услышал