— Послушай, настоящий мужчина… Ой, а что это там?

Начинающий мужчина, любопытный, как все драконы, тут же обернулся, и я, воспользовавшись моментом, рванула дверь на себя. Вот только не учла драконьи рефлексы, поэтому в дверь мы шагнули одновременно.

— Ах ты… — зашипел он и вдруг отпрыгнул.

Мимо прошла едва уловимая глазом огненная полоса, разделившая нас. Похоже мы оба прогадали и шагнули в ту дверь, на которую жаловался папаша одной из дракониц. Вокруг нас занимался пожар. Пламя медленно ползло по почерневшим стенам, оставляя за собой только дым, темень и едкую горечь во рту. Сердце от ужаса подскочило куда-то к горлу и заколотилось, затрепетало подстреленной сойкой.

Вот так я и умру?

— Это потому что ты нарушила правило! — зло заорал блондин, с которого в два счета слетели вся привлекательность и обаятельное нахальство.

В его руке родился серебристый клинок, которым он сшиб одну из горящих балок, рухнувших между нами, а после вдруг перепрыгнул через вставшее между нами пламя и толкнул меня к одной из стен. Я испугаться не успела, как он обернулся и свободной рукой отбил пылающую картину, упавшую на то место, где я только что стояла. Картины, полыхавшие на стенах были такого размера, что прожила бы я недолго. Запястье у драконира мгновенно покрылось волдырями, что было заметно даже в расцвеченной рыжим огнём полутьме. Он спас меня. Снова.

— Но ты тоже нарушил правило, — тихо сказала я. — Это была моя дверь и ты добровольно шагнул вместе со мной.

Его лицо казалось темным, и я не могла разобрать сложное выражение его глаз. Но мне показалось, оно было не таким уж раздраженным.

— Проси о помощи, — жестко сказал он, прижав меня к себе покрепче, и срезал клинком горящую штору.

От дыма слезились глаза, а рот наполнился горькой и вязкой слюной, но я все равно покачала головой.

— И не подумаю.

— Проси, — зашипел он. — Ты открыла дверь, просьба должна исходить от тебя! Я не могу умереть здесь, на мне семейное ярмо, я обязан…

— А у меня только одна попытка, — дрогнувшим голосом сказала я. — Проси и тебя спасут, а я останусь здесь.

— Ты что дура, вейра?! Думаешь для тебя спустится отец-дракон и обнимет белыми крыльями?

На меня вдруг снизошло странное спокойствие. Я привыкла к мысли о смерти ещё в двенадцать, после первой операции, и после того дня каждая минута жизни была радостью. В том мире я была свободна и больна, в этом здорова и несвободна. Не знаю, что хуже, но жить в рабстве, опуская глаза перед женой Клависа, сходя с ума от боли и ревности, подчиняясь ненавидящей меня главе клана, было бы той же смертью. Медленной, мучительной. Вечная любовница, навек завоеванная и сложенная в сундук с прочими сокровищами. Украшение. Должность, с которой невозможно уволиться. Да, я не знаю, как можно выйти из ситуации лучше, зато знаю, как бывает хуже, поэтому не боюсь огня. Кричащего мне про долг блондина. Экзамена, в котором, оказывается, можно запросто погибнуть.

На миг мелькнула дикая мысль, что надо закрыть глаза и сдаться огню. Клавису в своей голове, который так нежно шептал о любви и так больно предал. Мне потребовалось усилие, чтобы встряхнуться, и крепко сжать за плечо бранящегося блондина.

— Голос говорил о смирении, что если…

Ноющую боль в груди и в голове разрушили странные хлопки, словно кто-то… аплодировал?

Я медленно распрямилась, с трудом освобождаясь из болезненных объятий своего невольного напарника и недоуменно моргнула. Комната светлела, марево дыма утекало тонкой струйкой в крупный фиолетовый шар, стоящий на столе, за которым сидело четверо мужчин и две женщины в темных плащах с золотым тиснением, соединенных у горла магической руной.

Одеяние магов Академии. Я видела форму Клависа, в которой тот учился, поэтому сразу узнала сходные цвета и описание. Блондин так же расцепил хватку и, бросив на меня короткий злой взгляд, отступил в сторону.

Хлопал нам высокий крепкий старик, в котором возраст выдавали только веселые морщины вокруг глаз и снежно-белая седина. Он крутанул шар и мельком взглянул на ошарашенных магов.

— Шесть золотых мои, — сказал он удовлетворенно, — А также зелье, зеркало и четыре портала.

— Да вы с самого начали знали, что они пройдут! — возмутилась точеная шатенка, чью молодость и прелесть не портили ни мешковатое одеяние, ни грубоватые квадратные бусы. — Вы обманщик, нир Байлок!

— Вот именно, потому и вели эту низкорожденную от самого парка, — возмутился один из дракониров, тыча в меня пальцем, словно я была вещью на продажу.

Да, в Академии все действительно было совершенно иначе, чем в любом земном институте. Правила обучения соответствовали земным только по форме, но не по содержанию. Запутанные личные связи, отношения между учениками и преподавателями, дуэли, открытая вражда, социальное неравенство и запретные пары цвели здесь буйным цветом. И судя по тому, что я услышала, азартные игры тоже не воспрещались. Я читала об этом, даже была к этому готова, но вот так, лицом к лицу, выдержать такое открытое пренебрежение оказалось непросто.

— Значит вея? — одними губами спросил блондин.

Он по-птичьи склонил голову набок и золотая челка кокетливо перетекла на одну сторону, закрыв левый глаз. Я только равнодушно плечами пожала. Он же не думает, что я буду этого стыдиться? А после повернулась к спорящим экзаменаторам и склонилась в приличествующем ситуации поклоне:

— Ничтожная вея приветствует высших ниров Академии.

Старик откашлялся и с интересом перевел на меня взгляд.

— Маленькая вея дает нам урок хороших манер… Это действительно интересно. Ты очень интересная, маленькая вея.

— Обычная низкорожденная, — равнодушно буркнул тот драконир, которому я не понравилась.

— И много ты знаешь низкорожденных, сдавших два первых экзамена в Академию, да ещё и с первой попытки? — возмутилась высокая седая дама, напоминающая строгую немолодую учительницу. — Ты должно быть счастливчик, я вот не знаю ни одной.

— Вот именно! — обрадовался старик. — Мое имя нир Байлок, дитя, не кланяйся мне, а лучше подойди к столу. И ты, юный ант, подойди, вас ждёт последний, самый строгий экзамен.

Старикан улыбнулся и лучи морщинок потянулись к вискам, но я видела складку гордеца на переносице и слишком белые, по-волчьи острые зубы. Этот вейр Байлок не вызывал у меня большого доверия, в отличие от того же блондина, который по-военному четко шагнул к столу и склонился над целый ярмаркой безделиц. Я и сама в потрясении перевела взгляд на обилие магических безделушек.

Сотни неограненных камней, начиненных магией, резные шкатулки разной