о формировании, комплектовании, снабжении, размещении иностранных частей и соединений оформлялись постановлениями Государственного Комитета Обороны. За годы войны было принято 32 таких постановления. Почти половина из них (14) относилась к польским формированиям. Хронологически наибольшее количество постановлений было принято в 1944 г. (11) и в 1945 г. (7), когда создание иностранных формирований достигло наибольшего размаха. Кроме постановлений ГКО, решения об иностранных формированиях могли оформляться приказами Ставки ВГК[268], что фактически означало иным образом изложенную волю И.В. Сталина, возглавлявшего оба этих органа. Наконец, нередко новые формирования объявлялись директивами Генерального штаба Красной армии. Они могли издаваться в развитие постановлений ГКО или же «в соответствии с указаниями народного комиссара обороны», которые давались Сталиным устно или в форме письменных резолюций во время совещаний[269] непосредственно начальнику Генерального штаба, его заместителю или же передавались через уполномоченное должностное лицо по иностранным формированиям.

Генеральный штаб Красной армии непосредственно занимался формированием иностранных войск в Советском Союзе в годы Великой Отечественной войны. Он готовил штаты формируемых частей, определял место и сроки формирования, способы и источники их комплектования личным составом, а также обеспечения материальной частью, вооружением, транспортом и иным имуществом. С 4 мая 1943 г. вся организационная работа была сосредоточена в руках Главного организационного управления Генштаба, начальником которого до конца войны был генерал-лейтенант А.Г. Карпоносов, являвшийся также заместителем начальника Генерального штаба.

Директивой Генерального штаба за подписью заместителя его начальника генерал-полковника А.И. Антонова или генерал-лейтенанта А.Г. Карпоносова задачи по формированию и комплектованию иностранных частей распределялись ответственным исполнителям – командующему войсками военного округа, в котором было назначено формирование, начальникам главных управлений (политического, кадров, формирования и укомплектования, связи и др.), а также начальнику Тыла Красной армии, командующим артиллерией, бронетанковыми и механизированными войсками в части, касающейся их полномочий. Формирование возлагалось на командира создаваемой части или соединения – иностранного генерала или офицера. Например, 14 августа 1943 г. во исполнение постановления ГКО № 3904 от 4 августа 1943 г. Генеральный штаб подготовил директиву № Орг/2/138008сс о сформировании 1-го польского армейского корпуса. В директиве ставились конкретные задачи главным управлениям НКО по обеспечению формирования, комплектования и материального снабжения частей, соединений, учреждений – с требованием «об исполнении донести»[270].

Однако описанная организационная схема, вполне рабочая для формирования воинской части Красной армии, в случае с иностранными войсками этим не ограничивалась, поскольку почти всегда имелся контрагент, с которым так или иначе согласовывались параметры будущих воинских формирований – иностранное правительство или иной орган, признанный советским правительством в качестве полномочного представителя иностранного государства. Таким образом, иностранные формирования рождались в результате определенных дипломатических усилий. Координация и согласование позиций советских органов военного управления с иностранными органами власти, военными миссиями и командованием формируемых частей и соединений представляла собой нетривиальную задачу.

Другой специфической проблемой, не свойственной для формирования частей Красной армии, было изыскание людских ресурсов, подходящих для иностранных формирований по параметрам гражданства, национальности, политической лояльности и, конечно, физической годности к военной службе, а также организация их военной подготовки по советским боевым уставам, на советском вооружении и военной технике. Большинство контингентов, использованных для укомплектования иностранных войск в годы войны, находились в ведении НКВД, поскольку содержались в лагерях для интернированных и военнопленных или являлись ссыльнопоселенцами. Обеспечение лояльности иностранных войск прежде всего шло за счет изучения и подбора командного состава. В связи с этим требовалось участие в работе органов НКВД – НКГБ. Обеспечение коммунистического влияния на массы иностранных военнослужащих осуществлялось путем насыщения частей представителями левых партий в качестве культурно-просветительских (политических) работников. Изыскание таких кадров потребовало подключения органов Коминтерна (с июня 1943 г. – Отдела международной информации ЦК ВКП(б)).

Необходимость координации и контроля усилий всех сторон, участвовавших в строительстве иностранных формирований, обусловила возникновение в структуре руководства советскими Вооруженными силами особого органа – Уполномоченного по иностранным формированиям, деятельность которого пока крайне мало освещена в исторической литературе. Этот орган оформлялся постепенно; по мере усложнения и расширения задач менялся его функционал и названия, о чем будет сказано ниже.

Уже в первые дни войны, 3 июля 1941 г., советское правительство выразило принципиальное согласие приступить к формированию на территории СССР «национальных комитетов и национальных частей» из представителей западных и южных славян, пострадавших от нацистской агрессии, – поляков, чехословаков и югославов. Сразу было заявлено, что Советский Союз не претендует на включение таких воинских частей в состав Красной армии. С польскими и чехословацкими представителями переговоры развернулись одновременно, уже в первые недели войны. Их ведение было поручено заместителю начальника Оперативного управления Генерального штаба Красной армии генерал-майору А.М. Василевскому[271]. После его назначения 1 августа 1941 г. начальником Оперативного управления и заместителем начальника Генштаба ведение переговоров перешло к исполняющему должность начальника Разведывательного управления Генерального штаба генерал-майору танковых войск А.П. Панфилову[272] – боевому командиру, участнику военного конфликта на озере Хасан. Уже с начала августа Панфилов непосредственно участвовал в подготовке предложений советской стороны по военному соглашению с Польшей и представил В.М. Молотову проект основных принципов такого соглашения[273]. За Василевским некоторое время сохранялось общее курирование польских формирований.

Поручение ведения переговоров с иностранными военными делегациями Разведуправлению Генштаба выглядело логично, поскольку оно изучало иностранные армии, а также имело в своем составе военно-дипломатическое подразделение – Отдел внешних сношений. В то же время Разведуправление не занималось организационным строительством воинских частей.

Первоначально все дело ограничивалось именно военной дипломатией. Соглашения, обозначившие параметры будущих воинских формирований, были подписаны с представителями польского правительства в эмиграции 14 августа 1941 г., с чехословацкими представителями – 27 сентября 1941 г. В дальнейшем польские формирования значительно опередили по темпам и масштабам организации чехословацкие, и в первый период войны внимание советского правительства в значительной степени было сосредоточенно именно на них.

17 августа 1941 г. был составлен первый доклад А.П. Панфилова на имя начальника Генерального штаба маршала Советского Союза Б.М. Шапошникова, который был подписан им в качестве «Уполномоченного Генштаба Красной армии по польским формированиям»[274]. И.В. Сталин внимательно знакомился с протоколами переговоров с представителями польского командования, визировал их и дважды вызывал к себе Панфилова лично[275]. 19 ноября 1941 г. Панфилов получил от ГКО аналогичный польскому мандат «Уполномоченного Верховного Командования СССР по связи с чехословацкой военной миссией и по реализации советско-чехословацкого военного соглашения от 27 сентября 1941 г.»[276].

Формальным заместителем А.П. Панфилова являлся майор госбезопасности Г.С. Жуков[277], который на деле был фактически независим от Панфилова, курируя польские формирования по линии спецслужб. Он нередко именовался уполномоченным точно так же, как и Панфилов (без приставки «заместитель»), причем не только от военного командования, но и от Совета народных комиссаров СССР. Жуков периодически замещал Панфилова