головах которых были глубокие капюшоны и, судя по комплекции большинства из них, их служение церкви заключается не в духовнеческом наставничестве, это явно были братья боевого ордена на службе церкви.

После того, как мы поприветствовали друг друга, я принялся за разделку своего трофея, а двое боевых братьев прислуживали мне, подавая запрашиваемые инструменты и откладывая в стороны в посуде изъятые органы, не задавая никаких вопросов, а обратившись в слух, внимали моим пояснениям по назначению каждого из органов, заодно я рассказывал о природе данной твари, её слабостях, сильных сторонах, об ареале их обитания, истории взаимоотношения с людским родом. В общем, рассказал всё, что о них знал, ничего не утаивая, за исключением, конечно, того, в каких зельях и эликсирах можно применить ингредиенты из неё, только лишь о приблизительных свойствах. Мол, печень хороша в приготовлении противоядий, селезёнка же наоборот в приготовлении ядов, кровь пригодна для написания рун, связанных со школой иллюзий и изменения состояния веществ, что было бы и без того ясно любому толковому зельевару и магу из той информации, что я уже сообщил о природе и силах кицунэ.

Пока я проводил лекцию, один из послушников вёл подробное конспектирование каждого моего слова и делал он это не пером и чернилами по пергаменту, а карандашом и на качественной бумаге. Хм… какие здесь продвинутые нравы. Но это я подмечал лишь частью своего сознания, ни на секунду не прерываясь от лекции. Около трёх часов я потратил на потрошение и разбор тела.

— Я рассказал и показал Вам всё, что мне известно об этом оборотне, Ваше Преосвященство, — обратился я к Венченцо, вытирая руки об протянутую мне одним из братьев тряпку, после того как омыл руки в чаще с водой, причём вода была освещенной.

— Святая церковь не оставит без внимания Ваш подвиг и причитающаяся Вам благодарность за заслуги в уничтожение богомерзкой твари и предоставленной информации о ней, в скором времени найдут Вас, Святозар. За то ручаюсь я, кардинал Венеции, — просто немыслимо, Венченцо склонил в благодарственном поклоне голову. Пиздец, товарищи. Кто-то где-то сдох, раз я стал свидетелем подобного, и мне выразили искреннюю благодарность от лица Церкви на таком высоком уровне, да ещё и пообещали отблагодарить.

— Я поступил так, как того велело мне сердце, Ваше Преосвященство, и я не мог допустить нахождение среди людей подобного монстра. Fais ce que dois, advienne, que pourra[2], — Венченцо даже улыбнулся.

— Марк Аврелий, не ожидал подобного услышать от Вас. Являетесь приверженцем философии стоиков, Святозар?

— Мои взгляды более шире, нежели у классической школы этого философского течения. Этика ведь у каждого народа может быть своей в силу исторических событий, этнографических особенностей, традиций и географических отличий территории на которой зародилась их цивилизация, и я признаю право на их взгляды и существование, но до тех пор, пока она не являются угрозой моим правам, праву на жизнь и собственному мнению, — мы уже поднимались по ступеням на поверхность, а мои ингредиенты, что я добыл из кицунэ, тащили сзади несколько братьев, пока я вёл беседу с Венченцо.

— Вы очень интересная и разносторонняя личность, цитируете почивших императоров Римской Империи, являетесь сильным боевым магом, а ещё и целителем. Любопытно. Если обобщить, то Вы живёте по принципу: «сам живи, но и другим не мешай»? Или я оказался не прав в своих суждениях на вас счёт, Святозар? — хм… занятный дядечка и любопытный собеседник. Мне он уже начинает нравиться, если не принимать в расчёт его высокий церковный статус, для которой я априори враг.

— Ну если в целом и обобщённо, то верно, — согласился я с ним.

Мы с Венченцо в сопровождении монахов неизвестного мне боевого ордена прошли сквозь рынок, который находился перед церковью на небольшой площади, миновав мост Риальто, и оказались перед пристанью, где меня уже ждала гондола с гербом Баэдор.

— До скорой встречи, Святозар, — протянул мне руку для пожатия Венченцо. Ещё один разрыв шаблона, а также повод насторожиться. Слишком уж явное расположение мне демонстрируют кардинал, и не в стенах кельи или кабинета, где нас не видят, сейчас вокруг нас было много любопытствующих, и завтра уже вся Венеция будет знать о том, что мы с кардиналом прощались за руку, как старые и близкие знакомые. Ныне подобное могут себе позволить лишь равный с равными, и принято подобное в основном среди воинской аристократии — рыцарей, — и передайте Франческо, что я завтра наведаюсь к нему с визитом после обеденной молитвы.

Ну мне не сложно, а за это время стоит хорошенько поразмыслить над тем, что этому влиятельному служителю церкви могло от меня понадобиться. Ну не верю я, что весь его интерес ко мне — это лишь праздное любопытство. Уже одно то, что мне позволили оставить себе тело кицунэ — дорого стоит. Главный трофей — сердце, уже был у меня и находилось в кольце со свернутым в нем пространством. Если бы церковь пожелала заполучить себе тело кицунэ, я, конечно бы, поупирался, но скорее всего отдал бы его им. Ведь мне хотелось ещё не мало мест посетить в Европе, и ссора с церковью сильно бы усложнила мне беспрепятственное перемещение по ней. А недооценивать их, я ни в коем разе не буду, уж я то из памяти Салазара знаю, на что способен этот социальный институт, а за годы моего пребывания в стенах Хогвартса церковь набрала ещё больше власти и их коммуникации лишь совершенствовались всё это время. Если я сегодня бы набедркурил здесь и громко хлопнул городскими воротами, покидая Венецию, уже завтра вся Европа бы знала об этом, и церковные ищейки встали бы на мой след. А оно мне надо?

Прибыв в замок семьи Бадоэр, меня сразу же проводили в кабинет Франческо.

— Как всё прошло? Кардинал Амати остался доволен? — в нетерпении набросился на меня с вопросами мой бывший наниматель, ведь контракт с ним я считал уже закрытым. Дочь его вылечил, самостоятельно взявшее на себя обязательство, своей рукой удавить тварь, что наслала иллюзию на его дочь, выполнил, так что между нами теперь нет никаких долгов.

— Охолони, Франческо. Я не циркач и не проститутка для подобных вопросов. Развлекать никого не нанимался. Своё обещание я выполнил, провёл разделку твари и прочёл лекцию по её строению и слабостям церковникам. На этом всё. Моё мне отдали, ты со мной рассчитался и больше меня здесь в Венеции ничего не держит. Осталось только решить с тобой вопрос, даёшь ли ты своё согласие на ученичество