— Хватит, — не выдерживаю я. — Ничего не было между нами.

— Точно? — Рус хмуро изгибает бровь.

— Я клянусь.

Брат поднимается на ноги и подходит ко мне. Невольно отступаю.

— Прости, — он убирает мои растрепавшиеся волосы за ухо и пальцами касается покрасневшей кожи на щеке. — Держись от него подальше. Ничем хорошим это не закончится.

Глава 15

Ворон

На сон ни минуты не остаётся. Да и какой на хер сон, когда тело всё ещё хранит тепло моей маленькой ведьмочки, а член стоит так, что зубы сводит, и одними уговорами его сегодня явно не опустить.

Паркуюсь у подъезда, поднимаюсь к себе и, раздеваясь на ходу, иду сразу в душ. Совершенно бессовестно сжимаю ладонью член, закрываю глаза и в своей голове продлеваю наше с Ирой утро.

Она же уснула на моём плече, а сейчас мы проснулись. Вместе. И она вся такая тёпленькая в моих руках. И губы податливые, вкусные. Смотрит на меня своими волшебными глазами, щёки румянцем покрываются, а она мне выдаёт своё хриплое «да» на все мои хотелки…

— Ммм… — мычу, ощущая, как острое возбуждение горячими волнами лупит в пах. — Зараза такая, — ругаюсь на ведьмочку, слизывая с губ вкус её поцелуя. Остался. Такой кайф, но так мало.

Глаза закатываются, и я кончаю, содрогнувшись всем телом.

Тёплая вода, стекающая по спине, расслабляет, в животе ещё горит, в венах кровь превратилась в тягучую субстанцию и сердце стучит мощнее, пытаясь её через себя прокачать.

Время!

Внутренний таймер срабатывает на «ура».

Выключаю воду. Прикрываться мне не от кого, разве что от залётного соседского таракана, шевелящего усами в углу под потолком. Но он, думаю, меня и голым переживёт. Побриться же надо. Ира ворчала, что я колючий.

Рожа и правда обросшая. Пиздец, насколько мне было некогда!

Бреюсь, глядя себе в глаза. И какая-то часть меня, отвечающая за жизнь, о которой Иришка вряд ли имеет представление, сейчас пинается, долбит кулаками мне в грудь и пытается объяснить, что девочка эта хорошая, а я дебил, в неё втрескался как мальчишка, но она же слабость моя теперь. Уязвимость, которую нельзя иметь с моим родом деятельности. Бить же будут. И очень, очень больно. Через неё по мне, а там и по человеку, на которого я сейчас работаю. У него семья, дети маленькие совсем. Тоже уязвимость. И моя негласная задача эту уязвимость прикрывать со всех сторон. А за ним охота идёт. Большой бизнес всем очень хочется забрать себе. И вот, теперь у меня тоже уязвимость. Работать придётся, как всегда, на триста шестьдесят градусов.

Разберусь! И не из такого дерьма вылезали.

Переодеваюсь в камуфляжные штаны, футболку цвета хаки, сверху набрасываю толстовку с капюшоном. Под неё кобуру со стволом, портмоне, документы по карманам, телефон…

«Доброе утро»— пишу Ире сообщение. И больше меня нет. Некогда.

Гоню тачку на самый край города и решаю не самую приятную задачу по объяснению одному нехорошему дяденьке, как себя вести лучше не надо и что именно ему за это будет, если такое повторится.

Напевая «Наша служба и опасна, и трудна», отмываюсь от чужой крови у старой раковины.

Еду в офис Грановского, чтобы обсудить это утро и дальнейшие планы. Заодно меняю испачканную толстовку на кожаную куртку.

У меня ещё одна встреча. С тем, кто будет возглавлять медосмотр для кандидатов в специальный отряд. Перекидываемся парой слов, узнаю, кто в фаворе. Мои в списке тоже есть, я старался.

Пожав руки старому знакомому, снова срываю тачку с места. Заезжаю в киоск с дрянной вредной едой, беру себе хот-дог с горчицей и стаканчик кофе. Пью быстро, обжигая губы и пальцы. Ну дебилизм же! Наливать кипяток в тонкий пластик.

Выпить нормальный кофе пока не получится.

Иришка, ты выдержишь такой темп, а?

Придётся, детка. Нет у тебя вариантов.

Подъезжаю к зданию, в котором расположен наш спортивный зал. Все здесь, кроме Рустама. Моя надрессированная задница уже чует, что не просто так он опаздывает.

Плохо, Рус! Ничто не должно тебе мешать выполнять боевую задачу как положено.

Сказал тот, кто сегодня утром вылезал из окна комнаты одной хорошенькой девочки. Да и в принципе себе её позволил.

— Где Ахмедов? — спрашиваю у парней.

Пожимают плечами. Мирон кивает мне за спину.

Поздно. Я его уже сам затылком чувствую.

— Заходите, разминайтесь, — кидаю в них ключами. — Мы пообщаемся.

Парни входят в зал и плотно закрывают за собой дверь. Звукоизоляция тут дерьмо, но эти слушать не станут. Знают, что потом по зубам выхватят от своих же.

Медленно разворачиваюсь, расслабляя корпус и давая Рустаму возможность разогнать злость по венам и снести меня к стене. Спокойно смотрю в его почерневшие глаза. Не получив отпор, но слив часть энергии, он приходит в себя, убирает от меня руки и даже делает пару шагов назад.

— Какого хрена, Ворон?! — рычит Ахмедов. — Тебе девок мало? Это же моя сестра!

— Так вышло, Рус. Извини, — уверенно смотрю ему в глаза.

— Она замуж выходит!

— Спорно. Да и ты знаешь, что не любит она Асада. И не полюбит никогда.

— Она девчонка ещё. Я знаю, как для неё лучше. И отец! Это предательство, Ворон!

— В чём же я тебя предал, Рустам? В том, что хочу сделать твою сестру счастливой?

— Ты не сможешь. Твоя жизнь — это поле боя. Зачем ей туда? Она домашняя девочка. Ещё и проблемная, — медленно остывает. Злость сменяет беспокойство.

— Её единственная проблема, Рус, это окружающие её люди. Они, то есть вы, в неё не верите. Ты лишаешь сестру права любить и быть любимой, потому что решил, что она какая-то не такая.

— Я люблю свою сестру, Ворон! — рычит он.

— Знаю, Рус. И надеюсь, что ты вспомнишь сейчас всё, чему я тебя учил с твоих восемнадцати лет. Успокоишься и подумаешь над тем, что я сказал.

Он присаживается на корточки и нервно водит ладонью по волосам. Поднимает на меня взгляд, щурится от солнца.

— Я заберу Иру, Рустам, — спокойно говорю ему. — И докажу ей, что она красивая, умная и сильная девочка. Ты же знаешь, что твоя сестра именно такая. Зачем ты