Подруги вспоминают, как ходили в поход, сидели на бревнах и слушали «Молодежный канал», как тусили в заброшенном доме.

О том, что происходит с ними в настоящее время, они не говорят.

Катя Б. напилась и заплакала. Это было очень по-русски: горькие слезы под белой березой.

Саня говорит: не плачь, все наладится.

Катя Б. отвечает, что надо идти к бабке, чтобы снять порчу.

На нас наложена порча, говорит она. Это нам за тот заброшенный дом, который мы спалили. Мы все прокляты.

Солнце садится. Озеро становится малиновым и ласковым. Саня перестает сопротивляться, громко смеется над случаями из прошлого, жжет траву, курит и молчит про настоящее.

На следующий день на даче папа достал резиновую лодку.

Саня с мамой плывут на лодке по холодному озеру. Сначала гребет Саня, потом мама. На маме спасательный жилет, потому что она не умеет плавать.

На середине озера Саня говорит: ну что, искупаемся? И начинает немного раскачивать лодку. Мама кричит. Саня брызгает ее водой, и они смеются.

Мама говорит, что когда-то давно она встретила в магазине К. П., та спросила ее, не вышла ли Саня замуж.

Мама рассказывает про детей своих подруг и знакомых. Все они выросли, эти мальчики и девочки, с которыми Саня играла во дворе. Обзавелись женами и мужьями, квартирами и детьми. Саня спрашивает маму, что она говорит своим подругам о ней.

Моя дочь много путешествует.

А где работаю, говоришь?

Говорю. На телевидении.

Мам, я же ушла оттуда.

Про это еще не говорила.

А про школу?

Учителям мало платят.

Мама!

В следующий раз обязательно скажу.

Мама…

Саня замечает, что у мамы немного трясется голова.

Когда это началось? — спрашивает Саня.

А я ничего не замечаю, говорит мама.

Почему не замечаешь? У вас же есть зеркало. Ты в него смотришься? А папа, он тоже ничего не видит? — кричит Саня.

Папа не смотрит в зеркало, говорит мама.

Саня срывается, кричит, плачет.

Мама гладит Саню по спине и обещает сходить к врачу, сделать МРТ.

Обещай мне, говорит Саня.

Мама обещает. Но Саня знает, что она никуда не пойдет.

Кладбище и шаман

Вечером они с мамой и Фином гуляют по лесу. Саня любит деревья, эти простые карандаши. Рябина, тополь, береза. Лес называется Красная горка. В детстве мальчики со двора нашли в этом лесу землянку времен войны, в ней можно было сидеть, собирать шприцы и гильзы.

Саня всего несколько дней здесь, но уже по уши в этом городе, пропахла им с головы до пят. Пахну супом, крапивой и вечным дождем, пишет Саня Горошку. Суп с крапивой это вкусно, отвечает Горошек.

Утром коты надрывают глотки. Две женщины под окном обсуждают будни. Проснувши, поевши, поработавши, они говорят с окончанием на — вши.

Саня мысленно убеждает маму: употребляй глаголы, говорит она, в них сила, борись, сопротивляйся, не сдавайся этому болоту, больше гуляй, делай зарядку, пей соки. Не давай болезни проникнуть в тебя, перестань обижаться на жизнь и не бойся, что подумают о тебе соседи.

Утром Саня с папой едут на кладбище. Садятся на мотоцикл, мама смотрит на них в окно. Они везут белую доску, чтобы сделать скамейку. Выезжают на трассу, и папа прибавляет скорость. Саня раскидывает руки и вспоминает, как начинается ее любимый роман Аготы Кристоф: «Ветер в моих волосах и в раскрытых руках солнце». Как начинается любое путешествие, которое было вчера.

На месте папа достает из рюкзака молоток, гвозди, баночку с краской, завернутую в целлофан кисточку.

Саня убирает с могил прошлогодние цветы, упавшие ветки. Потом она украшает кресты искусственными цветами. У бабушки будут розовые розы. У тети Али ветер в моих волосах и в раскрытых руках солнце — желтые ромашки. Дедушке на могилу она кладет веточку дерева, которое растет тут же.

Саня идет выбросить сорняки за пределы кладбища, чтобы не мусорить в этом священном пространстве, где все-таки много живого. Кладет сорняки в яму и возвращается. На кладбище живут птицы. Когда умирает человек, рождается птица, сказала мама. Саня смотрит на могилы, читает имена и даты. Она знает, что в третьем ряду надо посмотреть вверх или в сторону. Но не успевает увернуться, боковым зрением замечает на памятной доске две буквы: ее имя и отчество.

Саня не успевает закрыться, и на нее обрушиваются все звуки сразу.

Папа уже установил доску на столбики и красит ее голубой краской. Он бросает кисточку и бежит к Сане. Она не может развязать платок, и ей не сделать ни одного вздоха, черная чернота сметает ее, как ураган.

Саня просыпается в своей зеленой комнате. Свет лучится сквозь шторы.

Она не знает, сколько сейчас времени, утро или день.

Ей снились мягкие пчелы с золотыми крыльями, солнечные незабудки. Она не хотела просыпаться. Не могла прекратить это измерение и войти в другое, про которое говорили, что оно настоящее. Она знала, что в настоящем нет никаких пчел с золотыми крыльями и нет того света, на котором любимые люди сохраняются и живут.

К. П. учила Саню писать сочинения. Саня приходила к ней домой по вторникам и четвергам. Они садились за круглый стол в большой комнате, Саня открывала тетрадку, К. П. диктовала. Саня слушала ее голос и не понимала ни слова. Смотрела в тетрадку и ничего не видела. К. П. в какой-то момент замечала, переставала говорить и улыбалась.

На следующий день Катя Б. написала в ватсап: завтра выезжаем в 7 утра.

Утром подруги заезжают за Саней на такси. У подъезда трещит белая машина «жигули». Таксист включает печку, включает музыку, снимает бейсболку в знак того, что он в помещении.

Договорились за пятьсот на четверых, объявляет Катя Б.

Мужчина, вы же нас подождете там примерно час?

Могу и подождать, все равно заняться нечем.

Таксист зевает и заводит двигатель.

Едут долго и муторно. Дорога однообразная, унылый пейзаж за окном. В машине играет радио.

Когда проезжают населенный пункт, останавливаются у магазина продуктов. Катя Б. говорит всем купить по бутылке водки и пакету молока.

Три дня на толчке сидеть будем, гогочет Оксана.

Не пить, дура. Для обряда очищения.

Я и говорю: три дня на толчке.

Га-га-га.

Все, включая таксиста, ржут.

Таксист смотрит на подруг в зеркало.

Первый раз к Васе-шаману?

Снова едут по ничего не значащей местности. Саню укачивает, и она качается с закрытыми глазами, слушает свое дыхание, сидит на обочине своих мыслей.

Потом она засыпает. Потом они приехали.

Останавливаются у высокого забора с